– Кого же еще, как не его! – бросила Лола. – У, интриган несчастный!

– Стр-рах! – крикнул попугай.

– Шею бы тебе свернуть, да руки марать неохота, – продолжала Лола.

– Дорогая, – забеспокоился Маркиз, – что происходит?

– А ты знаешь, кого, оказывается, Аглая пригласила в сериал? В кого она влюбилась без памяти, кому обещала выгодные условия и рекламу? Ему, Перришону! Потому что главный герой сериала – попугай, как раз такой, как наш!

И Лола бросила Лене книжку в яркой обложке, которую прихватила у Аглаи Михайловны, чтобы почитать на досуге.

Маркиз внимательно взглянул на обложку, сравнил изображенного на ней попугая с живым Перришоном, после чего плюхнулся на кухонный диванчик, задыхаясь от хохота.

– Ой! А ты, значит, подумала, что это тебя приглашают? Разоделась тут… а эта самая Аглая запала на Перришона? А что, он у нас парень видный…

– Гад ты все-таки, Ленька, – горько сказала Лола. – Обещал ведь не издеваться, а сам…

Она ушла в спальню, чтобы немного поплакать, не на публику, а для себя. Маркиз усовестился и решил сбегать в магазин, чтобы купить для Лолы что-нибудь вкусненькое, от сладкого, к примеру, всегда улучшается настроение.

– Лолочка, – постучался он к ней через полчаса, – давай чай пить с пирожными. Раз ты не будешь сниматься в сериале, можно себе позволить больше сладкого, оно стресс снимает. Я и Перришону фисташек купил, и Пу И орехового печенья.

Про Аскольда он не упомянул, Лола и так знала, что о коте Ленька позаботится в первую очередь.

И профессор Пуаро говорил, что Перришону обязательно нужна смена обстановки. Что ж, Лола пересилит себя и пойдет с попугаем на телестудию, пускай никто потом не говорит, что она пыталась чинить препятствия его карьере на телевидении!

Поездка в телецентр получилась совершенно бесполезная. Руководство от встречи с ним благополучно уклонилось, подсунули ему девчонку для битья, и даже на нее не удалось как следует покричать, чтобы выпустить пар, израсходовать излишки адреналина: выскочила какая-то дикая кошка, наорала на него сама, да еще чуть не выцарапала глаза…

Правда, впереди его ожидал покой, любимое глубокое кожаное кресло, рюмка хорошего французского коньяка и компакт-диск с итальянской оперной музыкой…

Во всех интервью Алексею Кирилловичу приходилось говорить, что он слушает исключительно радио «Русский шансон», чтобы не оскорбить эстетическое чувство своих многочисленных читателей, на самом же деле он предпочитал Россини и Верди.

Алексей Кириллович тяжело вздохнул, нажал кнопки кодового замка и вошел в свой подъезд.

Возле лифта он увидел сутулую фигуру.

Узнав этого человека, Алексей Кириллович еще больше огорчился.

Это был не приступ отвратительного настроения, которое он испытывал после бесполезной поездки на телестудию.

Это было тоскливое предчувствие утомительного разговора с занудой. К тому же еще ненормальным занудой.

– Зачем вы пришли? – недовольно спросил Волкоедов. – Ведь я вам вчера уже все сказал!

– Я пришел, чтобы восстановить историческую справедливость! – пробубнил занудный псих.

– Вы на часы не смотрели? – Алексей Кириллович скривился, как от негативной рецензии. – Вы что же, думаете, если я писатель, человек свободной профессии, то меня можно мучить круглосуточно? У меня совершенно нет сил! Ну разве так можно? Приходите завтра, в первой половине дня, я уделю вам часа полтора… хотя честно вам скажу – не знаю, о чем мы станем говорить! Я вчера все вам сказал, и, если повторять это еще раз, честное слово, мне просто жалко своего и вашего времени!

– Вот видите! – Псих оживился, как будто нашел в словах Волкоедова неожиданную поддержку.