Групповой терапевт

По-видимому, наилучшей подготовкой для проведения группоцентрированной терапии является практика индивидуальной клиентоцентрированной терапии. Различия между этими двумя практиками в основном затрагивает методику, а это опять возвращает нас к необходимости понимания значимости установок терапевта. В обеих ситуациях, чувства, которые терапевт испытывает к людям, его уверенность в их способности быть ответственными за самих себя, его готовность пресечь любые попытки навязать пациенту мнение, что точка зрения терапевта на ситуацию является привилегированной, — все это является фундаментальными принципами работы как с индивидами, так и с группами. Однако групповая ситуация налагает на терапевта некоторые новые требования. Теперь он должен быть восприимчивым к целой группе людей, а не к одному человеку; он должен быть способен распознавать и объективно управлять пересекающимися потоками эмоций, распространяющимися в группе; он должен прояснить для себя свое отношение к членам группы для того, чтобы с неизменным пониманием отвечать каждому. Наиболее вызывающий новый элемент в групповой ситуации состоит в возможности реализовать терапевтический потенциал самой группы. Целью является именно групповая, а не индивидуальная терапия в группе. Если терапевт достаточно опытен, группа становится терапевтическим агентом и сама задает ритм работы, терапевтические последствия которой куда более значительные, чем в результате усилий одного терапевта.

Члены группы сами принимают на себя роль терапевта; важность такой роли группы для всего терапевтического процесса будет обсуждаться в следующем разделе этой главы. Здесь же мы проанализируем некоторые из отличительных характеристик деятельности терапевта в группе, используя результаты исследований и иллюстрации из стенографических протоколов.

Терапевт стремится понять, что говорит и чувствует каждый член группы, и, чтобы передать это понимание группе, он подталкивает каждого индивида вперед в его самоанализе. Телшоу (88) показал на основании систематического и обширного анализа протоколов, что наиболее продуктивными высказываниями терапевта являются те, которые ориентированы на простоту восприятия сказанного, переформулировку содержания и прояснение настроений. Высказывания такого рода сопровождаются все более глубоким исследованием со стороны членов группы. Эти высказывания имеют тенденцию ослаблять страх перед ситуацией й "дают волю" каждому члену группы, если он стремится более ясно понять самого себя. Данные указывают на то, что, хотя высокая степень взаимодействия терапевта с членами группы чрезвычайно зависит от степени активных действий членов группы, наибольшую пользу из опыта групповой терапии получают те, к кому терапевт не обращается с директивными высказываниями. Исследования еще не подтвердили этого вывода, но, вероятно, подобные высказывания придают уверенность как раз тому члену группы, который не принимал участия из боязни, что его участие может причинить ему вред. По отчету о занятиях, приведенному в начале главы, можно получить представление о том, что именно терапевт предпринимает в этом отношении.

Очень важно задать темп и стимулировать согласованность действий участников. Существует, вероятно, оптимальная степень участия терапевта. Телшоу предложил понятие меры разногласия в группах и показал, что степень разногласия является зависимой от степени участия терапевта переменной. Терапевт не является пассивным членом группы; он должен задавать в ней основной тон. Если он слишком часто устраняется от участия, то разногласия усиливаются, а анализ эмоций становится для членов группы все более сомнительным. Ниже приведен короткий отрывок из отчета о занятии групповой терапией, хорошо иллюстрирующий, каким образом члены группы могут помешать одному из них держаться темы, тем самым помешав ее полному рассмотрению.