С другой стороны, у нас есть некоторые эмпирические гипотезы об индивидах, которые стремятся разрушить группу, и гипотезы о составе групп, определяемом характером взаимоотношений составляющих группу людей. Несколько групп в нашем опыте испытывали реальные трудности из-за неуравновешенных, но весьма психологически искушенных людей, которые способны бесчеловечно использовать свое знание психодинамики применительно к другим. Остальные члены группы, по-видимому, не способны защитить себя от такого рода изощренной жестокости. Если человек занимался терапией год-другой с неопределенным результатом, мы начинаем думать о том, не лучше ли ему продолжить работу в рамках индивидуальной терапии, а не в группе. У нас были неудачные опыты с людьми в группе с диагнозами "состояние тревоги", где один из членов имел психотические наклонности. Будучи неспособными реагировать на чувства других, эти люди, с глубоко нарушенным душевным состоянием, время от времени говорили такие вещи, которые не могли вынести их обремененные проблемами и все-таки очень чувствительные товарищи по группе. Вообще, мы знаем, что лучше не включать в группу крайне враждебно настроенного и агрессивного человека, независимо от того, является ли он психотиком или нет, потому что он затрудняет, если не исключает, достижение атмосферы понимания и свободы в группе. А это весьма существенно для успеха группы. Наконец, что касается общего состава, то мы считаем нежелательным, чтобы в группу входили люди, которые поддерживают вне группы повседневные контакты. Некоторые группы, составленные подобным образом, добивались успеха, но другие продвигались с трудом из-за чувства вины, которое переносилось из групповой ситуации в повседневную жизнь. Выражения враждебности или сомнения в себе, вполне уместные в групповом контексте, совершенно иначе предстают во внегрупповых контактах и угрожают психической структуре самости, которую человек стремится сохранить. В качестве иллюстрации: планируя недавно работу с несколькими группами супружеских пар, мы считали разумным предложить мужу и жене присоединиться к разным группам с различным временем встреч. Мы уверены, что такая договоренность даст большую свободу индивидам и предупредит чувство неловкости в повседневной жизни, что может проистекать из чувства вины и, возможно, искаженного понимания высказываний партнера в группе.

Время от времени возникает вопрос о желательности сочетания индивидуальной и групповой терапии. Мы это осуществляли, тем самым опровергая предположение, что в этом нет смысла, и даже рассчитывая, что такое сочетание является особенно эффективным. Мы понимаем, что решение этого вопроса нужно предоставить индивиду и его терапевту.

По устоявшемуся порядку, мы проводим первоначальные индивидуальные беседы с каждым претендентом, отчасти для выбора процедуры, а отчасти с тем чтобы помочь определиться человеку, который выражает готовность прийти в группу. Это дает возможность человеку и его групповому терапевту познакомиться, так что на первой же встрече группы возникает некоторое ощущение близости. Клиент также имеет возможность понять некоторые особенности группового опыта и принять окончательное решение, участвовать ли ему или нет. И терапевт имеет возможность защитить интерес всей группы в тех немногих случаях, когда до принятия окончательного решения присоединиться к группе, пожалуй, лучше всего предложить человеку временно пб-работать в рамках индивидуальной терапии. Эти собеседования включают в себя некоторое структурирование будущего опыта и готовят предпосылки, позволяющие на первой же встрече создать ощущение понимания и уважения, которое будет культивироваться в группе, покуда не будет достигнуто осуществление стоящей перед группой задачи.

Эффективность групповой терапии

Оценка эффективности групповой терапии столь же трудна, сколь и оценка любой другой терапии.