Шевердук покачал головой:

– Нет.

– Почему?

– Осадчий один из наших «особых» больных, доступ к которым крайне ограничен. Мы не знаем, как он отреагирует на появление в палате нового человека. Вы можете спровоцировать рецидив. Его психика, несмотря на явное улучшение, находится в крайне нестабильном состоянии.

– Но ведь рано или поздно нужно начинать, – возразила Вера. – Я проходила практику и много раз общалась с шизофрениками.

– Меня допустили к прямому контакту с пациентами только на вторую неделю работы. Почему бы вам не подождать хотя бы недельку?

– Я специализировалась на шизофрении, – упрямо возразила Вера. – И была лучшей в группе.

Шевердук взглянул на Веру хмуро.

– Здесь не институт и не ординатура, – сухо проговорил он. – Мы врачи, и от наших действий зависит душевное и физическое состояние пациентов.

Теперь нахмурилась и Вера, которая не привыкла отступать. Тщательно подбирая слова, она негромко, но четко проговорила:

– Интересно, что вы сделаете, когда у вас иссякнут аргументы? Дадите мне пощечину, как Сташевскому?

Лицо Шевердука застыло, на скулах вздулись желваки. Несколько секунд доктор в упор смотрел на Веру темными глазами (ей стоило больших усилий не отвести взгляд), после чего медленно сказал:

– Хорошо. Но наедине с ним я вас не оставлю.

– Само собой, – кивнула Вера. – Кстати, а что он натворил? За что его сюда направили? Могу я взглянуть на его карту?

– Нет, не можете, – отчеканил Шевердук. – Больничная карта Евгения Осадчего находится в сейфе у заведующего.

– Почему?

– Некоторые наши пациенты подпадают под особую категорию. В крайне сложных случаях работу доверяют только самым опытным врачам. При устройстве в клинику вас должны были об этом предупредить.

– Меня предупредили, – сказала Вера, смягчив голос. – И я не собираюсь ни на чем настаивать. Я просто хочу побеседовать с этим пациентом.

– Вы наш новый в-врач?

– Да, – ответила Вера, усаживаясь на стул. – Сегодня мой первый рабочий день.

– Поздравляю. Когда-то я тоже хотел стать врачом.

– Что же вам помешало?

– Нерешительность. Однажды, мне тогда было лет десять, мы с родителями отправились в п-поход. В лесу моя мама наступила на стекло, и оно глубоко вонзилось ей в ногу. Звать на помощь было некого. Тогда папа взял нож, вынул из аптечки йод и сам прооперировал маму. Все закончилось хорошо, но я понял, что не выношу вида к-крови.

Вера выслушала рассказ Евгения с интересом. Пока она не видела никаких симптомов шизофрении. Пациент был оживлен, общителен и приветлив. О своей семье вспоминал без всякого негатива. Рассказ его был внятен, события в нем шли своим чередом. Рассказывая, Осадчий не отвлекался. Да и с памятью у него, если верить Шевердуку, все в порядке.

– Ваши родители сильно любили друг друга? – спросила Вера.

– Еще как! Знаете, как они п-познакомились? О, очень смешная история. Мама сидела в кафе, читала конспект и пила кофе. Неожиданно к ней за столик п-подсели два амбала. Они стали приставать к маме, хамить ей… И тут к столику подошел парень. Подошел и г-говорит: «Господа, а вам не к-кажется, что вы здесь лишние?» Ну, амбалы послали его куда подальше. Но не тут-то было. Парень поднял п-поднос и говорит: «Траектория движения подноса, умноженная на центробежную силу и увеличенная силой п-притяжения, равной сумме энергии и массы подноса, сделает удар невероятно мощным.