– Тогда тебе нужно было выйти замуж за боцмана или капитана, – уже весело откликнулся Алексей. – Эти ребята не расстаются с трубкой даже во сне.

– А что, неплохая мысль! Но сегодня мне боцмана уже не найти, поэтому придется довольствоваться бедным художником.

Вера обняла мужа и крепко поцеловала его в губы.

Иногда он ее побаивался, как побаивается старшеклассник учителя, которому предстоит сдавать экзамен. Вера была умной. И еще смелой, а он часто терялся перед возникшей проблемой, предпочитая переложить ее на чужие плечи или просто закрыть на нее глаза. В отличие от Алексея, у Веры было твердое и обоснованное мнение по каждому поводу. А он, бросаясь из одной крайности в другую, часто не мог разобраться в том, что творится в собственной душе.

Алексею Тенишеву двадцать пять лет, из них пять он занимался живописью. Это было единственным, на отстаивание чего у него хватило твердости и силы духа. Он часто вспоминал последний разговор с отцом. Дело было в кабинете Тенишева-старшего.

Отец сидел в кожаном кресле в вальяжной позе со стаканом виски в руке. Сидел и вещал:

– Алешка, кончай валять дурака. Займись, наконец, настоящим делом.

– Каким же? – угрюмо поинтересовался Алексей, устроившись на диване. – Втюхивать клиентам стройматериалы? Вот уж это мне не нравится.

– Дурак, – сухо обронил отец. – Я бы помог тебе начать свое дело. Через два года ты встанешь на ноги, а еще через два будешь владельцем крупнейшей фирмы по продаже стройматериалов. Я обо всем позабочусь – где надо, подмажу, приглажу, продвину.

– Спасибо, но я не нуждаюсь.

Отец вздохнул. Затем отпил из стакана и снова поднял взгляд на Алексея.

– Ты хоть понимаешь, что позоришь меня? – сказал он.

– Ты сам себя позоришь, – ответил Алексей, начиная выходить из себя. – Я художник. Слышал такое выражение – «зарывать талант в землю»? Так вот свой я зарывать не намерен.

– Ты не художник, – возразил отец. – Ты просто вообразил себя художником.

Алексей холодно улыбнулся:

– Спасибо за комплимент, папа. Кстати, я собираюсь жениться. И моя невеста полностью меня поддерживает.

Отец уставился на Алексея удивленно.

– Она что, дура? – насмешливо осведомился он.

– Наоборот. Она психиатр. Представь себе: у нас в семействе будет свой психиатр, и ты сможешь бесплатно лечиться.

Отец поставил стакан на дубовую столешницу и повертел его пальцами, глядя на то, как кусочки льда тихо покачиваются на дне.

– Ну, допустим… – задумчиво произнес он наконец. – Допустим, ты увлекся. Бывает. Но зачем же сразу жениться? До того как я познакомился с твоей мамой, у меня было полсотни подружек.

– И все-таки ты женился на маме.

Отец взглянул на Алексея из-под нахмуренных бровей.

– В ту пору мне было уже тридцать, и я умел отличать страсть от спокойного глубокого чувства, которое называют любовью. И потом, у тебя уже есть Инга. Я был уверен, что у вас с ней все серьезно.

– Было серьезно, пока я не встретил Веру.

Отец вскинул бровь:

– Значит, эту шлюшку зовут Верой?

– Следи за своими словами!

– А ты следи за своим поведением! – рявкнул вдруг отец. – Иначе той сладкой жизни, которую я тебе обеспечил, придет конец! Бары, рестораны, ночные клубы, поездки за границу – видимо, ты забыл, из чьего кошелька оплачиваются твои удовольствия.

– Я могу прожить и без тебя, – с холодной яростью заявил Алексей.