Из-под мостика донесся короткий приглушенный свист. Он повторился дважды. Передний охранник давал знать, что не обнаружил ничего подозрительного и что на улице Золотых Дел Мастеров все спокойно.

Фиссифу, впрочем, условного сигнала было мало. Если говорить честно, он находил своего рода удовольствие, испытывая дурные предчувствия, по крайней мере до тех пор, пока не вернется в целости и сохранности домой. Поэтому он продолжал внимательно приглядываться к очертаниям домов Роккермаса и Слаарга.

В высоком парапете мостика, что выходил на Монетную улицу, имелись четыре смотровых отверстия, между которыми располагались три глубокие ниши. В нишах установлены были — тоже для красоты — три гипсовые статуи — размером в человеческий рост. Они стояли тут так долго, что даже успели выветриться, а постоянно висящий над городом смог раскрасил их в пепельные тона. Когда грабители направлялись к дому Дженгао, Фиссиф на всякий случай присмотрелся к статуям. И теперь ему показалось, что крайняя фигура справа неуловимо изменилась. Нет, не то чтобы неуловимо: изваяние мужчины среднего роста в плаще с капюшоном, который глядел вниз, сдвинув брови и скрестив на груди руки, словно потемнело. А еще Фиссифу почудилось, что статую как будто обновили — очертания ее стали гораздо резче. И он готов был поклясться, что раньше она была выше!

К тому же, у подножия громоздилась куча обломков, которой Фиссиф не помнил. Он задумался, и тот уголок его мозга, который настороженно отмечал вокруг любые несообразности, подсказал Фиссифу, что ему отнюдь не померещился глухой шум, услышанный им, когда они взламывали двери дома Дженгао. Из всего этого он заключил, что за каждой из статуй имеется отверстие, через которое статую можно толкнуть и обрушить на головы прохожих — в частности, на голову Слевьяса и его собственную, — и что крайнюю справа скульптуру сбросили, чтобы проверить, сработает ли ловушка, а потом заменили похожей.

Что ж, когда они со Слевьясом приблизятся к мостику, надо будет не спускать глаз со статуй. Чуть которая из них станет крениться, он успеет отскочить в сторону. Стоит ли предупредить Слевьяса о возможной опасности? Тут надо поразмыслить.

Тем временем неусыпное внимание Фиссифа заняли портики с колоннами. Последние были массивными и высотой чуть ли не в три ярда, они отстояли друг от друга на разных расстояниях и сильно различались по форме и каннелюрам. Роккермас и Слаарг придерживались современных взглядов на архитектуру и всячески подчеркивали и выделяли незаконченность, произвольность и неожиданность.

Однако неожиданность неожиданности рознь: Фиссифу почудилось, что колонн — ни с того, ни с сего — стало на одну больше. Указать на новенькую пальцем он, естественно, не мог, но уверен был, что не ошибся.

До мостика оставалось всего несколько шагов, бросив взгляд на изменившуюся статую, Фиссиф подметил в ней и новые отличия. Да, ростом фигура была пониже прежней, но сутулилась значительно меньше, а вместо хмурой задумчивости мыслителя на лице ее застыла презрительная усмешка самоуверенного и тщеславного умника.

Тем не менее, они со Слевьясом благополучно миновали статуи и нырнули под арку моста. И тут с Фиссифом случилось кое-что похуже, чем падение на голову каменного изваяния.

Одна из фигур подмигнула ему.

Серый Мышелов повернулся в своей крайней справа нише, подпрыгнул и ухватился за карниз. Бесшумно переметнув тело на плоскую крышу, он свесился с нее как раз вовремя, чтобы увидеть выходящих из-под мостика воров.

Не колеблясь, он прыгнул вперед и вниз, нацелившись подошвами своих башмаков из крысиной кожи в плечо более толстого грабителя — впрочем, с таким расчетом, чтобы тот успел сделать еще пару—тройку шагов.

В тот же миг высокий вор поднял голову. Увидев устремившееся на Фиссифа человеческое тело, он обнажил кинжал, но решил предоставить своего спутника собственной участи.