Мэтью Стовер. Клинок ТишаллаГерои умирают – 2
Эта книга посвящается памяти лучших друзей, о каких может только мечтать человек. Я могу горевать лишь, что вы ее не прочтете… Эвангелине, Алистеру и Фридриху Леву, Джону, Клайву и Теренсу Роджеру, и Фрицу, и обоим Бобам (Роберту А. и Роберту Э.). Даже сейчас – не все еще оглохли. Но мы убаюкали себя мыслью, будто внезапные перемены суть нечто такое, что случается вне обычного порядка вещей: случайность, авария. Или неподвластное нашему контролю, как смертельная болезнь. Мы не воспринимаем непредвиденные, иррациональные перемены как неотъемлемую часть миропорядка. А стоило бы. Теория хаоса учит нас… что линейности, которую мы приняли как данность во всем, от физики до литературы, попросту не существует… Жизнь есть серия событий, каждое из которых может изменить все последующие полностью непредсказуемым, катастрофическим образом… Вот истина во чреве миропорядка. Но мы по неведомой причине ведем себя так, будто дела обстоят совсем иначе. Делай что пожелаешь – вот весь Закон. Есть сказание о близнецах, рожденных от разных матерей. Один по натуре своей мрак, другой – свет. Один богат, второй – нищ. Один жесток, второй – мягок. Один вечно моложав, другой – постарел до срока. Один из них смертен. Они не родня по крови или духу. И все же – близнецы. Оба живут, не зная, что они – братья. Оба гибнут в бою со слепым богом.
Глава нулевая
1
Объяснить, почему меня вы больше не увидите, я могу только одним способом – рассказав о Хэри. Вот каким видится мне разговор, вовлекший меня в жизнь Хэри Майклсона. Меня при том не было – детали мне неизвестны, – но образы в памяти ярки, будто пощечина. Хорошему тавматургу потребно могучее и цепкое на детали воображение. А я лучший выпускник Консерватории. Вот как мне это видится. – Все записано в телеметрии, – говорит администратор Вильсон Чандра, директор студийной Консерватории. Вытирает потные ладони о полу хламиды и жмурится в едком облаке сигарного дыма. Потом облизывает губы – они у него пухлые и сохнут вечно, – окидывая взглядом шеренги колдунов-подмастерий, усердно медитирующих внизу. Меня в классе, к слову сказать, нет – здесь только новички. – У него отличные успехи в академических дисциплинах, понимаете, – продолжает Чандра. – Он неплохо владеет западным наречием и прекрасно осваивает манеры и нравы Первого континента, но, как видите, он едва может поддерживать альфасознание, не говоря о том, чтобы перейти к бета-, необходимому для успешного волхвования, а мы работаем всего лишь на втором уровне отвлечения – примерно как, скажем, в отдельной комнате городского постоялого двора, – и при таких обстоятельствах я просто не верю… – Заткнись, а? – перебивает его человек за пультом. – Господи, как ты меня притомил! – Я, э-э… – Администратор Чандра приглаживает редеющие волосики, мокрые от пота до самых кончиков, невзирая на кондиционер. – Да, бизнесмен. Бизнесмен Марк Вило, патрон упомянутого студента, перекатывает из одного угла рта в другой толстенную вонючую сигару и нагибается, чтобы заглянуть в окошко. Бизнесмен Вило: низенький, тощий, кривоногий человечек с манерами биндюжника и нервозной энергией бойцового петуха. Я не раз видел его в сетевках: старомодный комбинезон с пелеринкой, непритязательная такая фигура – пока не вспомнишь, что родился он в семье торговцев. Перенял семейное дело – извозная контора из трех грузовичков – и построил на его основе концерн «Вило Интерконтинентал». |
