— Игру. Подобную той, в которую играете вы.

— Объяснись, достойнейший, — верховный жрец все же чуть приспустил шкуру. На загорелой костлявой груди его сверкнула золотая медаль Высокого совета.

— Рядовой человек по натуре ребенок. Ему нужно играть кого-то не существующего на фоне обыденной жизни. Задача правителя, который хочет сохранить популярность, — дать простолюдину такую роль. Надо создать видимость, что он представляет собой нечто особенное, что он маленький пер-о или крохотный верховный жрец. А чтобы ему не наскучила игра, необходим занимательный ритуал. Причастность к высшим тайнам и сохранение этих тайн под страхом смерти. Смерть — критерий важности, мерило уникальности. Вы знаете это лучше меня. Ведь это строгая обрядность ваша, отточенный ритуал ваш привлекают юношей лучших семей в храмы. Создайте подобие такой же системы и для простого народа. Только тогда государство станет единым. У него появится общий костяк, который как бы, — Вароэс многозначительно поднял палец, — воздвигнется над глухими границами каст. Каждому надо втолковать, что он что-то собой представляет и может и должен гордиться собой. Но вы, знающие истинную цену всему, можете смеяться про себя над шутовской этой пляской. Творите героев из ничтожеств, вовлекайте их на круги мрачных и жестоких традиций! Только тогда вы сможете противостоять Ассирии, где нет ничего превыше солдатской доблести. И доблесть эта погубит страну, выхолостит изнутри, высосет духовные силы.

Жрецы слушали как зачарованные. Даже Мернепта погасил ненависть в маленьких гиксосских глазах. Первым сбросил с себя наваждение слов халдеянина Яхмос.

— Но ты сам говоришь, достойнейший, что Ассирия погибнет по причине, возвысившей ее, — кротко глядя на Вароэса, начал он. — А не произойдет ли с нами то же, когда эзотерическим кругом охватим мы малых сих?

— Несомненно. Разве не знаете вы тайны двоичности, святые отцы? Всякое новое несет в самом себе источник собственной гибели. Но не собираетесь же вы жить двести лет? Лень и неразумие погубят вас завтра, война — сегодня, а последовав моему совету, вы оттянете закат свой на много лет. Ниневия же свершила свой цикл и летит на бронзовых остроперых крыльях Намтара .

— Это все философия! — презрительно протянул Мернепта. — Мы действительно не собираемся жить два века. Но и два десятилетия — слишком долгий срок для нас. А Финикию-то надо отдать сейчас! Больно мудро все это для меня. Я жрец и солдат и рассуждать привык ясно и кратко. Твоя наука, достойнейший, мне не по зубам. Прости, но я так и не понял, почему мы должны отдать порты на Верхнем море, оловянные рудники и богатейшие восточные рынки.

— Это верно. Не будем отходить от конкретной политики, вавилонский брат, — поддержал Мернепту верховный жрец.

— Я все время толковал вам о самой конкретной политике. — Вароэс ловким щелчком сбросил запутавшуюся в волосах крошку ячменной лепешки. Но вы заткнули воском уши свои. Не закрывайте хоть глаза, и я покажу вам, к чему приведет война… Мне нужен жрец, молодой и искренне верующий, легко поддающийся внушению.

— У нас есть такой, — немного подумав, кивнул Нопри.

— Хорошо. Тогда его глазами вы увидите плоды лености разума и равнодушия сердца.

II

Орфей хотел невозможного. Тень Эвридики явилась ему под мрачными сводами пещер Эллады. Но он не смог вывести ее к лучезарному сиянию дня. Одержимый безумной надеждой, он сел на финикийский корабль, который направлялся в Египет, чтобы обрести высшее знание, перед которым отступает смерть.

Орфей сошел с корабля в мемфисском порту в месяце эпифи.