Но отдыхать они всегда ездили вместе, хотя Аля любила старинные европейские города, прогулки по музеям и природу средней полосы, а Леша — экстрим, лыжи, серфинг, жару и людные курорты. Ему хотелось, чтобы все вокруг крутилось и бурлило, и Аля послушно крутилась в общем водовороте, чтобы по возвращении порадовать свой кружок новой порцией рассказов о курортных подвигах неукротимого Антонова.

И вот неукротимый Антонов попал в зубы акуле и оставил жену совершенно одну в Южном полушарии, с обгоревшей спиной, под беспощадным солнцем января.

Во сне Аля вспомнила, что так и не успела поплакать.

В это время ей приснилась полная чушь: зима, какое-то заброшенное, заснеженное кладбище и похороны Алексея. По узкой тропинке тянется нескончаемая вереница девиц в черных платках и коротких юбках, из-под которых торчат длинные ноги в ажурных колготках. Все заплаканные; красные и малиновые носы совершено не гармонируют с яркой помадой. «Это Лешкины подружки», — думает Аля и все ждет, пока девицы пройдут и она сможет подойти к могиле. А они ползут и ползут друг за другом, проваливаясь каблуками в рыхлый снег. «Неужели их так много? — удивляется Аля. — Не может быть, это я присочинила. Лешка бы просто не успел, когда бы он работал?..»

Когда она добралась до холмика, там уже стоял памятник. Алеша был изображен на сером камне как живой, с широкой улыбкой и оттопыренными ушами. А сам камень имел какую-то странную, вытянутую форму, и Аля, присмотревшись, поняла, что это форма пальца, причем красиво обточенный ноготь почему-то был подвижным и крутился в разные стороны, как головка фаллоимитатора.

«Как жаль, что это сон, — подумала Аля, — получилась бы такая замечательная телега. Что же это со мной, мой муж погиб, а я никак не могу заплакать? Просто мне кажется, что все это какая-то глупая сказка, надо только проснуться, и она кончится. Надо проснуться!»

Она открыла глаза. Вокруг была совсем не та комната, в которой она очнулась первый раз, а потом легла спать. Здесь вообще не было окон, полумрак, стен не видно, попискивали какие-то приборы. Аля обнаружила, что она вся облеплена присосками и прищепками с проводами.

— Доброго времени суток, миссис Антонов.

Так здороваются в Интернете. У очкастого парня, который подошел к ней и начал отцеплять нашлепки, и вправду был довольно виртуальный вид.

— А какое сейчас время суток? — сонно спросила Аля.

На иностранном языке, как свободно ты им ни владей, никогда не скажешь то, что думаешь. Спрашиваешь про погоду, про время суток и расписание авиарейсов, когда хочется послать всех к черту или рявкнуть: «Да объясните же мне наконец, что происходит!».

— Кажется, вечер, — равнодушно ответил виртуальный юноша. Его это не слишком интересовало. — Сейчас придет доктор Моррис, она вам все скажет.

Ребекка ворвалась в помещение подобно вихрю. От ее учительской чопорности не осталось и следа. Щеки раскраснелись, глаза горели, под распахнутым халатом обнаружилась какая-то легкомысленная маечка в желтый и зеленый горошек. Доктор Моррис выглядела так, будто только что провернула удачное ограбление банка, и Але она подмигнула, как соучастнице.

— Миссис Антонов, Александра! Я могу звать вас Алекс? О’кей. Поздравляю, Алекс! Мы на пороге успеха.

— Какого успеха, доктор?

Идите все к черту или объясните мне наконец, что происходит!

— Через пару дней это будет понятнее. Но мы — я и мои коллеги — считаем, что извлечение генетического материала и его помещение в питательную среду прошло удачно. Приборы показывают, что активизация на клеточном уровне началась.

Активизация, извлечение генетического материала! Говоря человеческим языком, они уже начали выращивать нового Антонова из его безымянного пальца.