– Твоя? – спросил я с уважением.

Харон кивнул, достал мобильник, нажал на нем несколько кнопок и протянул мне. Я, чувствуя, что делаю что-то не то, набрал номер мобильника Веры и через секунду услышал ее отнюдь не сонный голос:

– Вас слушают.

Пока я раздумывал, почему моя супруга, любящая поспать, бодрствует в пять часов утра, из наушника раздался дикий вопль прощающегося с жизнью человека.

– Что это там у тебя? – пролепетал я, совершенно огорошенный.

– Не поверишь, милый, ужастик смотрю! – ответила Вера голосом любящей женщины. – Ночью мне стало страшно – Джек так зло на кого-то лаял – я поднялась и, чтобы отвлечься, поставила первую попавшуюся кассету... И, знаешь, увлеклась...

– А можешь ты перекрутить ее на тот крик, который я только что слышал?

– Конечно, милый.

Через минуту я вновь услышал крик человека, прощающегося с жизнью...

Но не совсем тот же. Тембр, высота были похожи, но отличались...

– С видеоплеером что-то случилось, – услышал я голос жены. – Надо новый покупать. Да о чем мы с тобой разговариваем! Как ты там? Три письма твоих получила, спасибо... Ты получил мои?

– Нет. И не пиши больше. Из России в Иран письма не доходят. Как Наташа? Ты ее своими ужастиками не разбудишь?

– Ее до понедельника забрала мама. У меня аврал на работе, я и попросила.

У меня отвисла челюсть, и застыли глаза. Харон это заметил. Кое-как справившись с шоком, я спросил подрагивающим голосом:

– А ты сегодня, совершенно, случайно не была в «Планете Голливуд»? С Натальей?

– Бы... была... Алевтина на часок пригласила... – растерялась Вера на секунду. – Она туда со своим милиционером часто ходит, он там в охране... А ты откуда знаешь?

– Я все знаю, Вера... Только ни о чем не догадываюсь. Ну, ладно, целую... Передай Наташе, что я ее люблю.

Отдав мобильник Харону, я уставился в солнечный краешек, только-только показавшийся на горизонте. Красный солнечный краешек. И в это время из пещеры раздался истошный крик Фархада. Я досадливо покачал головой. Что это в мире творится? Там кричат, здесь кричат... Так хочется покою....

– Я теперь знаю координаты твоей жены. И знаю, что у тебя есть дочь... – присел передо мной Харон.

– Ты – дурак! Чурка мохнатая! Ты просто не знаешь моей жены. Для нее пятьдесят таких, как ты, маловато будет!

– Молодой хрупкой девушке не хватит пятидесяти таких отъявленных головорезов, как я? – притворно удивился бандит. – Вот этой вот худенькой девушке?

И, вытащив из заднего кармана брюк мой бумажник, достал из нее фотографию Веры и сунул мне.

Я не взял фотографию: не хотелось смотреть в целеустремленные глаза супруги. Отвернувшись к пустыне, я представил, как чеченцы требуют у Веры выкуп. За меня и украденную Наташу.

Мне удалось сдержаться. Мне удалось не броситься на Харона. Вместо этого я окинул его жалостливым взглядом и сказал:

– Ты просто не представляешь, кто она, эта молоденькая хрупкая девушка! Маньячка, каких свет не видывал. Ты крик слышал? Когда я звонил? Она единолично каждую субботу одного-двух человек на тот свет отправляет! Изводит до смерти. И она не одинока. У них клуб – целых пятьдесят человек, два взвода. Все умные, со средствами и связями, в том числе и международными. Да стоит тебе к ней сунуться, так они тебя так отделают с твоими головорезами, что ты пожалеешь, что на свет родился. Зачем, ты думаешь, я в эту вашу дикую страну приехал? От нее убежал!

Харон смотрел на меня как на шизофреника международного масштаба. Понемногу успокоившись, я довольно подробно рассказал ему о Вере, о ее клубе, о том, как они развлекаются и как работают.