Когда Роман, насвистывая, спускался с посадочной площадки, я уже ждал комиссара у входа в его квартиру. Он ведь сам говорил, что эффект внезапности — главное при разоблачении преступника.

— Давно ли, — сказал я, взяв Романа за локоть, — министр Шуваль дал от ворот поворот Алисе Фигнер?

Мне очень хотелось бы написать в этом месте — «у комиссара от удивления отвисла челюсть». Но, к сожалению, эта фраза и выглядит слишком вульгарно, и абсолютно не соответствует характеру Бутлера. Роман тихонько высвободил свой локоть и сказал:

— Если ты приготовишь кофе, я спущусь к тебе через десять минут.

Эти десять минут показались мне часом, потому что комиссар и не подумал ответить на мой вопрос. Я думал о бедной манекенщице Алисе Фигнер и потому переварил кофе.

— Фу! — сказал Роман, испробовав. — Сразу видно, что готовил дилетант.

Теперь уж я оказался на высоте и не отреагировал на явное оскорбление.

— Ну хорошо, — сказал Бутлер, заставив себя отхлебнуть глоток, — ты, конечно, прав, зачинщицей преступления была Алиса Фигнер. Ты ведь не забыл моих слов о том, что она женщина не только красивая, но и умная, однако, слишком нетерпеливая, и потому ее детективные сюжеты обычно повисали, не добравшись до финала. Год назад она стала любовницей нашего министра. Связь эта продолжалась бы долго, от Алисы не так-то просто отделаться, но жена Шуваля начала о чем-то догадываться. Ничего конкретного, никаких имен, просто подозрения, ревность… Но министр предпочел не доводить до скандала и объявил Алисе об отставке. Алисе можно было сказать все, что угодно, но только не то, что ею пренебрегли как женщиной.

— И она решила отомстить, — сказал я, кивая головой.

— Я не сказал бы, что это было осознанное решение, — с сомнением сказал Роман. — В «Клуб убийц» Алиса пришла не потому, что продумывала уже план мести. Она любила разнообразие, а когда Шуваль ее бросил, разнообразие требовалось ей, как никогда раньше. А дальше все пошло одно к одному. Один из членов клуба — программист, рассказал о сюжете убийства с использованием альтернативной реальности. А несостоявшийся депутат поведал свой план литературного убийства премьер-министра. Алиса сделала все, чтобы совместными усилиями членов клуба этот сценарий был доведен до логического завершения.

— И привела его в исполнение, использовав Рину Лейкину, — прервал я Романа, желая продемонстрировать свои логические способности.

— Бедняжка Рина, — хмыкнул Роман. — Она, видишь ли, очень доверчива и наивна. Она и мухи не способна обидеть, и потому любит читать и проигрывать в уме всякие кровавые сюжеты. С Алисой они давние подруги. Алисе ничего не стоило внушить Рине идею-фикс, что никто иной, как министр иностранных дел Шуваль виновен в отсутствии у Хаима Лейкина Нобелевской премии. Министр, видишь ли, терпеть не может поэта и потому использовал все свои связи в Нобелевском комитете, чтобы… Ну, согласись, бред! Только Рина, влюбленная в талант мужа, могла купиться. Естественно, Алиса не предлагала Рине убить негодяя. Нет, она всего лишь довела бедную женщину до нужной кондиции, потом со всеми подробностями пересказала ей сюжет с убийством премьера, а остальное доделала фантазия Рины. На месте премьера оказался бедняга Шуваль, а пребывание Рины в альтернативной реальности поставило точку в этой трагической истории.

— В институт Рину тоже Алиса отправила, — сказал я. Это был не вопрос, а утверждение, и Роман только кивнул.

— Это было нетрудно.