Вхожу в квартиру, и уже давно рассвело. Бросаю мокрые вещи на стул и направляюсь в душ. Я забираюсь под горячую воду и стою так несколько минут, пока моё сердце, словно отмирает.

Воспоминания накрывают меня с головой. Я не могу стоять на ногах и скатываюсь на поддон. Закрывая лицо руками, я горько плачу.

Плачу навзрыд, ведь всё внутри меня разрывается от боли, горя и бессилия. Меня накрыло. Иначе я никак не могу это описать. Я вспоминаю всё. Буквально всё, что со мной случилось. Когда Каван появился в моей жизни, я предполагала одно, а всё оказалось куда хуже, и я не справилась. Мало того, я влюбилась в Кавана и осознала, что его жизнь для меня слишком сложная. Он для меня деликатес, довольно болезненный деликатес, и у меня ничего нет, чтобы обладать им.

Кажется, что мои мысли мне не помогают. Я не могу успокоиться.

Истерика не прекращается, и я бью себя по щеке. Это больно. Это так больно… я плачу ещё сильнее. Я снова бью себя по щеке, чтобы прийти в себя, но не могу остановиться. Меня злит то, что слёзы текут градом, смешиваясь с водой из душа. Меня раздражает то, что я не особо переживаю из за смерти неизвестной мне женщины и по совместительству матери Кифа. Это ведь чудовищно! Я чудовище! Мне не жалко её! Мне жалко Кавана и себя… Так сильно жалко себя. Я хочу сбежать отсюда. Хочу…

Замахиваюсь сильнее, но моё запястье внезапно что то останавливает. Я вскидываю голову и вижу блестящий взгляд Кавана над собой. И теперь мне ещё хуже. Не думала, что такое возможно. Я вою. Правда, я вою и жмурюсь, ударяя ногами по поддону. Меня всю трясёт от слёз и истерики.

– Помоги мне… ударь меня, – прошу я Кавана. Он хмуро смотрит на меня, а затем выключает воду. Быстро заворачивает меня в полотенце и поднимает на руки. Я цепляюсь мокрыми пальцами за шею Кавана и кусаю его кожу, чтобы заглушить рыдания. Я дышу его ароматом. Он пахнет дождём, немного одеколоном и Каваном.

Каван забирается на мою кровать вместе со мной. И я сжимаюсь в его руках, продолжая плакать.

– Это нормально, Таллия. Нельзя всегда быть сильной. Это нормально. Поплачь. Если ты будешь держать это в себе, то наделаешь глупостей. Ты уже навредила себе. Лучше плачь, Таллия.

Плачь, – приговаривает Каван, поглаживая меня по волосам.

И я плачу. Плачу так горько, как в тот день, когда узнала, что у меня больше нет брата. Но я не плакала так, когда увидела Мирьем. Я не плакала, когда узнала, что Кавана насиловали много лет. Думаю, сейчас я плачу из за всего. И я рада тому, что Каван рядом со мной. Я рада тому, что теперь он видит, как мне плохо без него, и что он делает со мной. Я рада тому, что он рядом.

Не знаю, сколько проходит времени. У меня жутко болит голова.

Горло першит. Я чувствую себя огромным воздушным шариком, пока за окном льёт сильнейший дождь. Я прижимаюсь к Кавану и дышу им. Мои сухие губы прижимаются к коже его шеи.

– Ты следил за мной, – сипло говорю я.

– Да. Это так, – сразу же подтверждает он.

– Зачем? Ты же понимаешь, что всё кончено. Я… не знаю, что делать дальше. Я в тупике, – поднимаю голову и, наверное, я выгляжу ужасно, но Каван словно не видит этого. Он с нежностью гладит меня по щеке и качает головой.

– Ты во тьме. А я знаю, как с ней бороться. Ты забрала у меня мою ночь и подарила мне день, Таллия. Только вот в этом дне мне нужна твоя помощь. Я поступил с тобой, как мудак. Я испугался.

– Ты испугался? – недоверчиво переспрашиваю я.