– Испугалась. Я испугалась твоей ненависти ко мне, ведь я обманула тебя. Я… я боялась, что ты решишь, будто я такая же, как твоя сестра. Что я плохая. И я плохая, Каван. Но я люблю тебя. – Глажу его лицо. Он улыбается мне и снова крепко меня целует.

– Я тоже люблю тебя, Таллия. И я рад, что вижу тебя здесь сегодня. Мне не придётся писать эти чёртовы письма. Я всё скажу тебе сам.

– Каван, нет. Ты скажешь мне это завтра или позже. Мы поговорим, хорошо? У меня есть новость, и она…

– Не важно. У меня не так много времени, Таллия. Ангел мой. Я люблю тебя. И я поступил подло. Я должен был забрать тебя ещё раньше, ещё до того, как Дарина всё вывернула так, как ей было удобно. Я запаниковал. Мне было больно. Я не надеялся, что ты меня сможешь полюбить. Я не планировал любить тебя. Но я люблю, слышишь? Люблю. И я счастлив сейчас. Я счастлив, Таллия, понимаешь? Счастлив увидеть тебя, поцеловать тебя и уйти. Я переписал всё на тебя. Ты сможешь учиться там, где захочешь.

Только… пару месяцев ещё люби меня. Помни обо мне. Хорошо?

– Каван, прошу, – по моим щекам текут слёзы. – Ты не можешь…

– Я должен. Меня вызвали на дуэль. И если я не буду драться, то это будет означать то, что я струсил. Я был трусом слишком часто в своей жизни. Я струсил, не сказав тебе раньше о том, что люблю тебя. Струсил, когда не остановил тебя и потерял драгоценное время.

Я струсил, когда отошёл в сторону и позволил Дарине уничтожить тебя. Струсил, но сейчас я не струшу. Я буду драться и умру. У Слэйна семья, а я…

– Но у тебя тоже может быть семья, Каван. Ты тоже можешь стать отцом.

– Мне уже поздно, Таллия. Поэтому мне достаточно того, что было у нас в прошлом. Я люблю тебя. И я…

– Каван, время, – в дверь стучится Киф.

– Не смотри, ладно? Останься здесь или уходи. Лучше уходи.

Тебе сообщат позже о финале боя. Уходи. Не трави себя.

Не уничтожай себя.

– Каван, я умоляю тебя, не нужно. Не поступай так со мной, – шепчу я сквозь слёзы. Мой взгляд размывается, и я не вижу Кавана чётко. Он гладит моё лицо и целует меня в лоб.

– Спасибо за то, что любила меня, Таллия. Спасибо за то, что была со мной. Прощай.

– Каван! – кричу, цепляясь за его руку, но он отталкивает меня и выходит из ванной комнаты.

– Каван! Ты не можешь! Ты должен отказаться от боя! – Я вылетаю за ним, а он хватает свои печатки и открывает дверь.

– Не могу. Прости меня.

– Каван…

И он выходит из комнаты. Падаю на колени, крича во всё горло его имя. Моё сердце так сильно болит. Я с ужасом осознаю, что это всё. Это конец. Но нет. Нет! Если драться, то вместе! Никто не тронет Кавана!

Подскакиваю на ноги и вытираю мокрые от слёз глаза. Когда я выбегаю в зал, то на ринге уже стоят двое. Их представляют.

– Таллия, не лезь…

Отталкиваю от себя Кифа и несусь к решётке. Мои пальцы цепляются за неё.

– Уходи, Таллия. Уходи, – требует Каван. Слэйн оборачивается ко мне, и я так сильно его ненавижу.

– Остановись, Слэйн. Остановись или ты всё потеряешь. Я клянусь тебе, ты всё потеряешь, если тронешь отца моего ребёнка! Я тебя убью! – кричу я.

– Что? – Каван бледнеет прямо на глазах.

– Я беременна, Каван! Я беременна! И Энрика тоже беременна!

Она беременна от тебя Слэйн, и если ты не откажешься от боя, то никогда её не найдёшь! Обещаю тебе, что не найдёшь её! А я знаю, где она! Я меняю её местоположение на жизнь Кавана! Я предлагаю тебе сделку! – Пристально смотрю на Слэйна.

– Энрика беременна?

Я наблюдаю, как его ледяные глаза становятся мягче.