– Это ребячество, Каван. Тебе нельзя употреблять кофеин, чёрт возьми! Ты ведь перегружаешь сердце! У тебя и без того сильная тахикардия! – возмущаюсь я.

– Кто, вообще, додумался принести тебе кофе? И как это безобразие допустили врачи? – Тянусь рукой за стаканчиком, но Каван специально поднимает его выше. Яростно смотрю в его тёмно синие глаза, смеющиеся надо мной.

– Придурок. – От ярости и раздражения из за его безрассудства пихаю его в плечо.

Каван внезапно жмурится и выдыхает от боли.

– Ой… ой… прости, я не хотела. Точнее, я хотела, но забыла, что именно это плечо у тебя повреждено. Прости, только не убивай меня, – пищу я, вся сжимаясь и наблюдая за его реакцией. Теперь меня, скорее всего, точно убьют.

Каван смотрит на меня потемневшим и ставшим настолько тёмным взглядом, словно бушующее море, что мне по настоящему становится страшно. А затем он откидывает назад голову и смеётся.

Клянусь, его глубокий и раскатистый смех меня шокирует.

Распахиваю глаза и таращусь на него.

– Не могу понять, Таллия, кто же ты такая? Скромная, пугливая и тихая или же дерзкая, настойчивая и требовательная?

Вопрос Кавана ставит меня в тупик. Я никогда не думала о себе, что я дерзкая, настойчивая или требовательная. Я обычная. Такая же, как и миллион других. Во мне нет ничего особенного.

– Стакан, – выставляю руку и прошу его отдать мне бумажный стаканчик. Каван с улыбкой передаёт мне пустой стакан. Прекрасно.

Злясь, бросаю его в урну.

– Ты не ответила на мой вопрос, Таллия.

– Потому что я не знаю, как на него ответить. Я скорее первое описание, чем второе, но меня жутко бесит, когда люди так нагло обесценивают свою жизнь и игнорируют предостережения врачей.

Вряд ли ты задумался над тем, если что то случится с тобой в стенах госпиталя, то виноват в этом будет твой лечащий врач. Именно его будут судить. И ему повезёт, если его только лишат лицензии, но могут ещё и посадить за решётку. А у этого человека, вероятно, есть жена и дети, которые останутся без кормильца. Конечно, зачем об этом думать, правда? Ведь ты всегда ставишь свои желания на первое место. Ты всегда так делаешь, поэтому я тебя терпеть не могу. Высокомерная задница, – произношу и тычу в него пальцем от переполняющих меня эмоций.

– Хм, ты что, меня отчитываешь? – хмурится Каван.

– Кажется, да, – задумчиво киваю ему. – У меня получается?

– Нет, но это было забавно. На самом деле со мной никто так не говорит. Все меня боятся. И я за подобное убиваю, – улыбается он.

Внутри меня появляется страх. Я совсем забыла, кто передо мной. Ужасные истории про чудовище Кавана сразу же всплывают в моей голове, но я чувствую, как моей руки касаются горячие пальцы, и моя кожа моментально покрывается мурашками, даже волосы встают дыбом.

– Таллия, я не собираюсь тебя убивать. Клянусь. В моей голове вещи похуже, – усмехается Каван.

– Гадость, – кривлюсь я, точно представляя себе то, о чём он говорит. Его пальцы сразу же исчезают с моей кожи, и место полыхает огнём.

– Я так противен и уродлив, да? – Каван отворачивается от меня, и его голос снова хрипит.

Что?

– Поэтому я и прячусь в тени, чтобы никто не видел моего уродства. Женщины предпочитают кого то, похожего на моего друга.

Он красавец, а я чудовище, – горько добавляет он.

– Что за чушь? – с ужасом шепчу я. – О чём ты говоришь? Ты прячешься в темноте, чтобы было проще убивать?

– Таллия, прекрати врать мне. Я смотрел на себя в зеркало.

И смотрюсь в него достаточно долго, чтобы изучить каждый шрам на своём лице. Тебя чуть не стошнило от моего вида. Наверное, твой жених один из тех милых принцев, который сверкает белозубой улыбкой.