Вылетаю на улицу и сразу же замечаю Кавана. Облокотившись, он стоит у чёрной, отполированной машины. Я, конечно, знала, что Каван состоятельный, но теперь всё кричит о том, что он очень богат.

А как на него смотрят девушки? Они видят его шрамы, которые противны им, но вот ради такой машины готовы давиться всеми просроченными продуктами. И ведь Каван для них именно протухший и просроченный продукт. Это ужасно жестоко. Но я всё равно злюсь.

– Это ты сделал, – выставляю палец вперёд и подлетаю к нему. – Это ты заставил менеджера меня отпустить.

– Да, это так. Я совладелец этого клуба, как и ещё нескольких.

Можно сказать, что я босс твоего босса, – усмехается он.

– И ты думаешь, что это нормально? Нет, это ненормально. Я никуда с тобой не поеду, ясно? Я собираюсь домой. Ты мне неинтересен. Заруби это себе на носу, – прищурившись, цежу я. А он улыбается. Ну как так можно?

– Ты так прекрасна, Таллия, – шепчет он, отталкиваясь от машины.

– Что? Ты не слышал, что я сказала? – удивляюсь я.

– Нет, не слышал. Я наслаждался тем, как горят твои глаза, в которых нет страха и отвращения ко мне. Упивался твоим голосом, а он притупляет мою боль. Я дышу, когда ты рядом. Так зачем мне слушать то, что ты снова врёшь мне?

– Я… – теряюсь. Никогда и никто такого мне не говорил. Точнее, ни один мужчина не описывал свои ощущения от близости со мной.

Это странно красиво.

– Давай, не будем врать друг другу. Признай, что я тебе нравлюсь, и ты злишься, потому что я прав. Признай, что ты чувствуешь то же влечение, что и я. Это не страшно. За это тебя никто не убьёт, Таллия. – Каван подходит ко мне вплотную. Он скользит большим пальцем по моей щеке, вызывая странный трепет где то в области груди.

– Поужинай со мной, я обещаю, что если ужин не удастся, то больше никогда не буду преследовать тебя, – его голос становится тише и слаще. Каван опускает ладонь на мою шею, и она вся покрывается мурашками, а меня бросает в жар.

– Никогда? – выдавливаю из себя.

– Никогда, – он надавливает на мою шею так, что мне приходится поднять голову к нему. Он выше меня, и смотреть на него снизу вверх приятно. Я не могу разумно мыслить или накричать на него. Голос не поддаётся мне. Что за чертовщина со мной творится?

– Но я убеждён в том, что сегодня попробую вкус твоих губ. Я исполню то, о чём так долго мечтал. Дай мне шанс, Таллия. Это ни к чему тебя не обязывает, – шепчет он, опять касаясь своим дыханием моих губ, в котором я улавливаю аромат кофе. Они становятся сухими и начинают пульсировать, словно на них что то давит.

– Я… нет… я должна…

– Провести со мной время? Ты боишься меня, Таллия?

– Нет, не боюсь, но… хм, я же должна отказать тебе.

– Должна? Почему ты должна отказать мне, когда хочешь того же, что и я? Зачем ты мучаешь себя выдумками обо мне, когда у тебя есть возможность спросить обо всём у меня?

– И ты ответишь честно? Я же врала тебе, – напоминаю едва слышно.

– Знаю, Таллия, но я не зол. Мне понравилась твоя ложь. Она оживила меня. Твой блеф был так красив, а аромат клубники, – Каван втягивает носом воздух между нами, и я слышу урчание в его голосе. Боже мой, это так неправильно прекрасно. – Сводит меня с ума.

– Это… детское молочко для тела. Оно просто самое дешёвое, – словно оправдываюсь я.

– Цена не имеет значения. Не на всех женщин правильно ложатся ароматы. На тебе же он играет со мной. Поужинаем вместе?

Обещаю, что не разочарую тебя, Таллия.