— Выходит, среди них нет того самого отравителя, Лев Тимофеевич?

— Не обязательно, Всеволод Иваныч, возможно, у него в настоящий момент другая фамилия.

— И двойное гражданство?

— Скорее фальшивые документы, Всеволод Иваныч. Этого достаточно, чтобы приехать инкогнито. А что касается тёщи телемагната Хазарова, то дело на грани закрытия.

— То есть, вы полностью исключаете убийство?

— В общем, да… Эксперты не нашли следов насильственной смерти на теле покойной Лили Хюбшман-Калюновски. Единственное, что настораживает, так это отсутствие в доме детей, прислуги, охранника и няни, которые до сих пор так и не найдены.

Гуттаперчевое небо сжалось над головой, и в мгновение ока хлынул такой дождь, что землю чуть не смыло за первые пять секунд… Лев Тимофеевич, отфыркиваясь, едва успел добежать до дома с флюгером в виде совы над крышей. За дверью его ожидала хозяйка — она нервно ходила по холлу, и её нервическое состояние сразу же передалось ему. Лев Тимофеевич на мгновение опешил: «С какой стати? Ведь у состоятельных господ — железные нервы и платиновые мозги с золотыми извилинами?!» — и не мешкая, дёрнул на себя дверь. Дверь не подалась, зато хозяйка, заметив его манипуляции, дёрнула дверь к себе, и Рогаткин через секунду оказался в доме.

— Какой вы мокрый, — пробормотала Лидия Францевна. — У вас какой размер?

— В смысле? — мгновенно покраснел холостяк Лев.

— Тапочек… А вы что подумали?! — прищурилась хозяйка.

— Сорок третий, — бодро сказал Лев и, наклонив голову, оглядел свои длинные ноги.

— Маняша, неси гостю тапки! — крикнула Лидия Францевна.

Из покоев, как по мановению волшебной палочки, появилась прислуга в кокошнике и поставила перед Львом Тимофеевичем расшитые перьями райских птиц большие тапочки. И у Льва Тимофеевича неожиданно случился когнитивный диссонанс.

— Ну, что, пойдемте пить чай? — плотоядно улыбнулась Лидия Францевна, глядя, как следователь мерит диковинные тапки. — Моя фамилия Клушина, если вы не знали… Мой сын, мой мальчик — Клушин Вадим Львович, единственный владелец казино «Балтазар», надеюсь, слышали о таком?

— О Клушине?.. Наслышан, — кивнул следователь, подумав про себя, что дедуктивный метод, по-видимому, уже устарел. — Ваш сын женат?

— Пока нет, — Лидия Францевна надменно улыбнулась. — Мой сын, мой мальчик, любит свою мать! Присаживайтесь…

— Вас трудно не любить, — пробуя варенье, улыбнулся следователь.

— Мой сын тоже так думает, — Лидия Францевна налила чай и поставила чашку перед Рогаткиным. В чашке плавали какие-то экзотические лепестки.

— Так что вы хотели мне рассказать, Лидия Францевна? — глядя на ливень в окне, поёжился Лев Тимофеевич. — А у вас уютненько, можно я на вас, э-э-э, женюсь?..

— Конечно, уютно, а вот у соседей дом значительно хуже, — энергично кивая, согласилась Клушина. — А жениться нельзя! — сверкнув в улыбке белоснежными зубами, вздохнула она. — Мне скоро восемьдесят три, знаете ли… А что вы на меня так смотрите? Влюбились, да?

Лев Тимофеевич завороженно улыбнулся.

— Сочувствую, мальчик мой, — Клушина поправила причёску, с интересом разглядывая покрасневшего Льва Тимофеевича.