Когда Стас закончил, Фельдман заговорил не сразу. Стоял, потирая подбородок.

— Вот что, Станислав Юрьевич, — объявил он, наконец. — Если б я знал раньше, то обязательно приглядел бы за вами тремя. Моя вина, стоило узнать подробности.

— Не подумайте, что мы в чем-то нуждаемся, — поспешил заверить Стас. — И о тех деньгах я не жалею. Брат с сестрой тоже. Отцовское состояние не принесло нашей семье счастья. К тому же, и Света, и Семён умники. Всего в жизни добьются своими мозгами. Они учатся в школе для одаренных. То есть, Света учится. Семён закончил. Теперь на первом курсе. Изучает информационные технологии, кстати.

Стас осекся. Зря он сказал это «кстати». Будто намекал на что-то.

Однако Фельдман не заострил на этом внимание. Широко улыбнулся.

— Молодцы у тебя брат с сестрой. Да и ты не промах, раз в одиночку таких вырастил. Но я понял тебя, Станислав Юрьевич. Ты хочешь справедливости. Будет. Не сомневайся. Я позвоню главврачу центра и разъясню «политику партии». Пусть в следующий раз головой думает прежде, чем выставлять кого-то на улицу. Семён получит место назад и закончит лечение. А потом… может, и практику ему какую-нибудь придумаем. По специальности. Ну-ну, — Фельдман подмигнул Стасу. — Не хмурься. Я аккуратно. Без явного покровительства. Ваш с Семёном отец помог моему бизнесу состояться. Я помогу его сыну сделать первые шаги на профессиональном поприще. Ответная услуга, не более. Договорились, Станислав Юрьевич?

Стас кивнул, соглашаясь на такой «обмен».

— А Гера у меня получит. На этот раз основательно. Это была последняя капля.

Жанна поднялась, уверенная, что встреча окончена. Потянула Стаса. Тот встал, но уходить не спешил.

— Буду откровенен, Арман Феликсович, — проговорил, волнуясь. — Я не хочу, чтобы… чтобы ваш сын и вы… Чтобы эта история встала между вами. Дело в том, что и я был отцовским разочарованием. В юности. Вас, наверное, удивит, но последние два года жизни он знать меня не хотел. Дал денег на учёбу и выставил вон. Я не был идеальным сыном. Считал, что богатство и отцовская власть дают привилегии. И поплатился за это.

— Ты прав, — ответил Фельдман, внимательно глядя на Стаса. — Верится с трудом.

— Тогда я был другим человеком. Заносчивым богатым мальчишкой. Жизнь пообломала. Вы знаете, по какой причине. Возможно, Гера… он…

— Не столь безнадежен? — подсказал Фельдман.

— Да. Возможно, есть способы пробудить его лучшую сторону. Без трагедий и вашего гнева. Я просто не хочу, чтобы у вас испортились отношения с сыном, как у меня с отцом.

Фельдман подошел к Стасу и похлопал по плечу.

— Спасибо, что это сказал. Я так зол на сына, что был готов пойти на крайние меры. Но, кажется, мне нужно остыть и хорошенько обдумать, как «работать» с ним дальше. И знаешь, что? — Фельдман улыбнулся мягко, по-отцовски. — Уверен, Юрий Дмитриевич был бы горд, если б увидел, каким ты стал. Надеюсь, и мне доведется увидеть улучшенную версию сына.

* * *

Жанна и Стас решили прогуляться после непростого разговора с Фельдманом. Стас чувствовал себя невероятно.