Женщины собрались вокруг костра, где кипел огромный котел. Дети натаскали воды из ручья, а несколько музыкантов настроили гитары и принялись играть веселые песенки.

Старая Майда, знахарка, уложила Ричарда Слайда на одеяло и занялась его ранами. Она заставила его выпить настойку аниса и розовой воды вместе с медовухой, и вскоре преподобный Спайд погрузился в глубокий исцеляющий сон.

– Люблю цыган, – сказал Оливер, со счастливой улыбкой наблюдая за суетой вокруг.

–Почему? – несколько высокомерно спросила Ларк.

– А почему бы нет? – Он снял камзол и беззаботно швырнул его на землю. Пробегавший мимо мальчуган тут же схватил его. Шутливо взревев, Оливер поймал мальчугана и повалил его на землю. Он щекотал его до тех пор, пока тот не отдал камзол. Детский смех был для Оливера самой приятной музыкой за все последние недели.

Легонько шлепнув цыганенка по попе, Оливер подтолкнул его обратно к костру. Затем, отряхнув камзол, повернулся к Ларк.

– Они язычники и бездомные бродяги, – уверенно сказала она.

Оливер догадался, что эта чепуха была внушена ей непогрешимым Спенсером.

– Говорят, что их раса произошла от кузнеца, выковавшего гвозди, которыми Христос был прибит к кресту, – добавила Ларк.

Сейчас Оливер уже не сомневался в источнике ее «познаний», но был не в том настроении, чтобы спорить. Молча взяв Ларк за руку, он повел ее к костру.

Языки пламени окрасили лица цыган в теплые золотистые тона. Их улыбки были широкими и белозубыми, движения естественными и грациозными. Вот мужчина погладил жену по волосам; мать прижала младенца к груди; молоденький | юноша принес старухе кусок хлеба с салом.

– Язычники? – спросил Оливер с ноткой отчаяния. – Бездомные бродяги? Посмотри на них, Ларк. Они любят своих детей и никому не причиняют вреда. Они свободны и лишены алчности и амбиций. Можешь ли ты сказать то же самое о многих наших соотечественниках-христианах?

– Нет. – Ларк, поежившись, обхватила себя руками за плечи, и Оливер догадался, что она вспомнила о Винтере. – Не могу.

Он сел, скрестив ноги, на землю среди группы цыган и заставил ее опуститься рядом с собой. Ларк с благодарностью приняла миску супа с куском хлеба и принялась есть.

Оливеру нравилось следить за Ларк. Она принимала все, что видела, с такой жадностью и желанием узнать что-то новое, что он мысленно обругал Спенсера, который все эти годы держал ее взаперти в Блэкроуз-Прайори.

Вдруг к Оливеру подошла незнакомая женщина. Она села рядом с ним, расправив яркие юбки, словно лепестки цветка. Отблески костра сгладили морщины и придали теплый золотистый оттенок седым волосам, которые были заплетены в две косы.

Вспомнив все, что он знал из цыганского языка, Оливер спросил:

– Мы не встречались раньше? Ларк резко вскинула голову.

– Ты говоришь по-цыгански?

– Да.

– Как странно.

– Не более странно, чем знание латыни – языка, на котором никто не говорит, но все должны знать.

– Я – Зара. Путешественница. – У женщины был глубокий хрипловатый голос и яркие проницательные глаза. – Путешественница издалека.

Она улыбнулась, открыв беззубый рот. Когда она повернулась к огню, Оливер увидел на ее щеке огромное фиолетовое родимое пятно в виде звезды.

Неудивительно, что она держится с такой уверенностью и сидит на почетном месте рядом с Родионом. Рожденные с подобными отметинами считались благословенными богом.

– Откуда ты? – спросил Оливер.

– Далеко, из-за моря. Из царства московитов.

– А моя мачеха родом из Новгорода. В блестящих глазах Зары мелькнул загадочный огонек.