Ларк сделала большой глоток. Оливер старался не обращать внимания на изгиб ее шеи и пушистые ресницы, отбрасывающие длинные тени на щеки.

Ларк допила и поставила кружку на землю.

– Что ты так на меня смотришь?

–С таким пристрастием к вину ты пришлась бы ко двору в любом лондонском притоне.

Ларк растерянно опустила взгляд.

– Да, пожалуй.

Оливер коснулся ее плеча. Она повернулась к нему, и он увидел в ее больших печальных глазах отражение луны.

– Ларк, почему ты не сказала мне раньше, что замужем за Спенсером Меррифилдом?

– Это было неблагоразумно.

– А ты осторожная женщина. Ларк пожала плечами.

– Если нужно – да. Сначала я совсем ничего о тебе не знала и не собиралась посвящать в свои личные дела.

– А потом? Почему ты смолчала, когда узнала правду обо мне?

– С тех пор как я встретила доктора Снайпса и других самаритян, я стараюсь не говорить ничего лишнего.

– Как Спенсер мог отпустить тебя?

–Он уверен, что я только помогаю миссис Снайпс прятать беглецов и расшифровываю сообщения. Спенсеру никогда бы и в голову не пришло, что я осмелюсь сама участвовать в спасении арестантов.

Оливер отпил глоток вина.

– И поэтому в Блэкроуз-Прайори ты изображаешь из себя бессловесное и покорное существо.

– Можно и так сказать.

– Ты еще не объяснила, почему скрыла от меня замужество.

– Я бы оказалась в ложном положении, если бы представилась как леди Меррифилд, а потом попросила бы тебя лишить Винтера наследства.

– Значит, ты испугалась, что я обвиню тебя в желании присвоить себе все имущество Спенсера?

– Мне оно не нужно, – с жаром возразила Ларк. – Но я и не хочу, чтобы оно досталось Винтеру. До Реформации в Блэкроуз-Прайори процветали коррупция и разврат. Винтер хочет возродить старые порядки.

– Этому я как раз верю. Меня удивляет нечто более... личное.

Ларк отпила глоток и, опустив кружку на землю, подтянула колени к груди и положила на них подбородок. Она и не представляла, что выглядит сейчас моложе и невинней, чем когда-либо. Святые угодники! Невинней, придет же такое в голову... Неужели она и этот больной старик делилипостель?

– Просто расскажи мне обо всем, – тихо попросил Оливер, жалея, что вообще подумал об этом. – Я хочу... мне нужно... понять.

Ларк долго молчала, не зная, с чего начать историю своей жизни.

– Мои родители, лорд и леди Монморанси, умерли во время эпидемии почти сразу после моего рождения.

– Бедняжка. Я слышал о них. Поместье в Хартфордшире?

– Да. Оно называется Монфише. И я, всего трех месяцев от роду, оказалась его единственной наследницей. – Ларк подняла руку, призывая Оливера не перебивать ее. – Спенсера не интересовали земли. Он уже владел поместьем Эвентайд, а Генрих Восьмой пожаловал ему и Блэкроуз-Прайори.

Ларк нервно рвала сухие травинки и складывала их на одеяло перед собой, образуя из стебельков цифру «восемь».

– Блэкроуз был пожалован на условии майоратного наследования, так как королевство нуждалось в стабильности. Король не предполагал, что сын Спенсера станет ярым приверженцем продажной католической церкви.

Ларк налила себе еще вина. Оливер из последних сил сдерживал желание узнать ответ на единственный вопрос, который по-настоящему волновал его:

«Ты отдалась ему, Ларк? Ты любовница этого старика?»

– После смерти родителей нашлось много желающих стать моими опекунами, так как это сулило немалые выгоды.

ИСпенсер, конечно, затесался в толпу жаждущих оберегать юную наследницу?

– Как близкий друг моих родителей, Спенсер одним из первых узнал о моем бедственном положении и о планах подкупа опекунского совета.