– Я тренировался с Братством, – сказал Савенек. Он не знал, сколько Дармик знал о его воспитании.

– Знаю. И я буду на тебя рассчитывать. Но мы обсудим детали позже. С Неко.

Савенек не знал, сколько времени будет проводить с Неко, став принцем. И он пытался понять, нравилось ли ему быть в его обществе, или его пугала одна мысль.

– Если со мной что то случится, – сказал Дармик, – ты займешь мое место командира армии. Тебе понадобится Неко рядом, чтобы ты быстро разобрался в работе и сложностях.

Савенек знал много, Натенек следил, чтобы его ученики знали о политике.

– Мне нужно многое тебе рассказать, – сказал Дармик, будто себе. – Я все еще не знаю, правильно ли мы с мамой поступили, отдав тебя.

Савенека удивила смена темы. Он хотел спросить об этом, но боялся.

– Когда Рема решила, что нам нужно сохранить род и отдала тебя Натенеку, она была сама не своя. Только месяцы спустя она хоть немного оправилась. Но не проходило и дня, чтобы она не думала о тебе. Каждую ночь перед сном мы представляли, где ты, и что ты делаешь.

Они обогнули заброшенное здание и направились на юг, к замку.

Дармик сказал:

– Я говорю это тебе, потому что уйду уже сегодня. Я переживаю из за твоей матери. Я не знаю, что с ней сделает смерть Аллиссы. Обычно она – источник силы. Она принимает решения, всегда знает цель. Теперь я не уверен, – он смотрел на тропу перед ними. – Мне нужно, чтобы ты помог заполнить пустоту после Аллиссы. Будь с Ремой, пока меня нет.

Неко говорил почти это же прошлой ночью.

– Ты хочешь оставить меня нянчиться с Ремой, пока ты бьешься с Рассеком? – надежда Савенека угасла. Он не знал, почему думал, что все изменится. Его все время будут защищать. Потому что он был принцем.

Дармик оглянулся на солдат.

– Мы обсудим, что ты будешь делать, позже. Есть планы, – его голос был низким и решительным.

– Ты не запрешь меня в замке? Не будешь следить за моей безопасностью?

Они бежали в тишине пару минут. Может, Савенек не должен был так говорить. Наверное, это было слишком резко.

– Я ограничивал действия Аллиссы, чтобы уберечь ее, – ответил Дармик. – И она мертва.

Страх пробежал по Савенеку. Он не мог понять, что за эмоция была в основе, но она там была.

– С другой стороны, Рема всегда стремилась к опасности и преуспевала. Мне придется поверить сильнее в тебя, чем в твою сестру, особенно учитывая твое воспитание. Для мира ты будешь казаться заботливым сыном и принцем. Ты будешь беспечным, веселым, не угрожающим. Но ты будешь кинжалом, которого никто не видит. Ты будешь моей стрелой. Мы заставим всех заплатить за то, что они сделали с Аллиссой, – Дармик поднял решительный взгляд на Савенека. – Это… если ты согласен.

Сердце Савенека колотилось.

– Так я не застряну на троне, изображая милашку?

Дармик улыбнулся.

– Это снаружи. Но я собираюсь поместить тебя в гущу событий. Мы – семья. И я никому не доверяю больше – и не могу вовлечь кого то сильнее – чем тебе.

Савенек не сдержал улыбки. Он будет частью чего то. Он будет биться за Империон.

– Тогда я согласен. Я буду тем оружием, которое необходимо.

* * *

Савенек стоял у закрытых дверей, гадал, что его ждало. Мантия была такой тяжелой, что давила на его шею, почти удушая его. Он потянул, но не помогло.

Одежда его беспокоила. Швея ждала его, когда он вернулся с пробежки. Она напала на него, измеряла и резала ткань, чтобы его наряд был готов к церемонии.

Двери открылись, зазвучали фанфары. Вот и все. Савенек пошел вперед, тяжелый плащ тянулся за ним, пока он шагал по центральному ряду.