Евгений поперхнулся, а Василий подхватил последний дротик и спокойно выбил на мишени заветное «яблочко».

Детище Скорпиона продолжало саморазвиваться и жить собственной жизнью.

* * *

Англия.

Особняк на побережье.

Она прижималась к нему, обнимала. Он, ощущая тепло, бессознательно отвечал ей. Уста девы с горьким привкусом трав были на его губах. И на щеках, и на веках. Она сеяла поцелуи, спускаясь и поднимаясь. Он ощущал лишь тепло губ и горячее, обжигающее дыхание. Она что-то шептала, и Сема, всплывая из дремоты, тоже шепотом отвечал ей. Оба пылали в страшном огне, оба были в этот миг одинаковы, хотя она уже испытала когда-то роскошь тела, а он еще не вышел за пределы детства. Возможно, потому и она возвратилась в состояние первой нетронутости.

Ее образ покрылся дымкой, и Сема подскочил с кровати, пытаясь остановить уходящее мгновение.

Он был в мягкой постели в большой, просторной комнате, озаренной светом. Роскошные, золотые шторы пытались этот свет сдержать, и сквозь раскрытое окно ветер подергивал тюль и доносил запах моря. Слышался рокот прибоя и редкие вскрики чаек.

Сема долго приходил в себя и ощущал в воздухе аромат ее духов. Едва слышимый, он тем не менее был во всей комнате, и на кровати, и на подушке рядом. Значит, это был не совсем сон.

Леопард осмотрел руки, коснулся плеча. Кожа не жгла и не болела, лишь была оливкового цвета, как при хорошем загаре. Ожоги отсутствовали, что было странно после стольких дней на плоту.

«Кстати, скольких?» — вспыхнула мысль.

Последнее, что помнил, — осточертевшее солнце, плеск волн о крыло самолета и… провал? Еще какое-то время ощущал, как брат каждые полчаса переворачивает его со спины на живот и обратно, чтобы прожаривался равномерно… Заботливый.

Сема вскочил с кровати и ощутил слабость в ногах. Голова кружилась, и тошнило. Краем периферийного зрения приметил на тумбочке стакан апельсинового сока. Жажда была такая, что выпил весь стакан в несколько глотков. Сок, по ощущениям, вроде бы даже не успел докатиться до желудка.

Блондин был обнажен, и халат на кресле в углу комнаты пришелся как нельзя кстати. Облачившись в шелк и найдя у кровати тапочки, Сема, покачиваясь, побрел прочь из комнаты.

Блуждание по второму этажу небольшого особнячка ни к чему не привело. Тогда он приглушил головокружение и спустился по лестнице на первый этаж. В большой комнатной зале его ожидал сюрприз — у камина в мягком кресле сидел Скорпион. Был он в белой рубахе с закатанными рукавами, просторных штанах и мягких тапках. Волосы были сплетены в конский хвост, взгляд изумрудных глаз блуждал где-то вдалеке. Лишь руки держали тарелочку и чашку. Он методично прихлебывал чай с молоком, полностью погруженный в мысли. Рядом у пылающего камина Сема заметил небольшой столик на колесиках, заставленный чайным сервизом и вазочками, тарелочками с печеньем, сахаром, медом, маслом и джемом.

— Время ланча? — обронил Сема, присаживаясь в соседнее кресло и двигаясь поближе к пламени камина. Немного знобило, и камин в довольно теплый день был кстати.

— За четыре дня на плоту нас спасли четыре вещи, — обронил Скорпион, не меняя застывшей мимики. — Теплое течение, пасмурная погода, отсутствие штормов и… Зея. Вот вещь так вещь…

— Зея? — Сема вспомнил запах на подушке и перед глазами всплыл укоряющий взгляд Марии. Треснул себя по лбу. — Так это точно был не сон. Черт… Да кто она такая, эта Зея?

Взгляд Скорпиона ожил. Он поставил чашку с блюдцем на стол и повернулся к брату:

— Я чувствовал шлейф ауры Мертво. Она близка к нему.