– А ну прекратить! – громогласный голос Зорана разнёсся по залу. – Кто вам позволил трогать то, что принадлежит мне?!

Руки отпустили, и чернокнижники рассыпались в разные стороны. А Атли стиснул зубы, стараясь сдержать слёзы облегчения.

– Стоило мне отлучиться, вы устроили не пойми что! – гневно продолжал Зоран. – Так же мерзко вы будете встречать нашего бога, когда я открою для него врата? А?!

Толпа нерешительно загудела.

– Скажите спасибо Сороке! Приведи она меня позже, я бы без раздумий убил каждого, кто хотя бы пальцем тронул моего пса! Не разбираясь, кто спустил штаны, а кто только смотрел! Стража! Тех троих в темницу!

Атли не видел, кого скрутили и вывели стражники, у него не было сил пошевелиться. Всё, что он мог, – дышать и наблюдать, как Лель в другом конце зала о чём то шепчется с Огняной.

* * *

Атли проснулся от того, что кто то касался его плеча. С трудом разлепив глаза, он различил лицо Сороки. Тронный зал был усеян храпящими чернокнижниками – люди заснули прямо там, где пили: на столах, лавках, на голом полу.

– Надо уходить, – сухо сказала Сорока, достала из передника связку ключей и принялась искать нужный, примеряя к замку, что держал цепь от ошейника прикованной к трону.

– Что? Куда? – Голос звучал хрипло, а голова ещё плохо соображала.

– Отсюда, – бросила Сорока, не добавив никаких больше объяснений.

– Ты помогаешь мне сбежать? – Атли ничего не понимал.

– Заткнись и поднимайся, – прошипела Сорока, подобрав наконец нужный ключ. Замок щёлкнул. Она схватила цепь и потянула Атли за собой.

– Погоди, – Атли удержал её на месте. – У тебя есть ключ. Сними ошейник и кандалы, чтобы я…

– Нет, – отрезала Сорока и снова потянула Атли за собой.

– Почему?

– Мне не велено.

– Кем?

Сорока скрипнула зубами:

– Не болтай и иди. Оковы я не сниму. Это условие, если хочешь выбраться. – Она снова дёрнула цепь.

Атли поднялся на ноги:

– Выпусти медведя.

Сорока покосилась на клетку. Зверь сидел за решёткой и наблюдал за ними, склонив голову набок.

– Нет. Идём.

– Это не обсуждается, – Атли остался на месте. – Цепи остаются на мне, я не препираюсь и делаю всё, что ты велишь, но медведя мы берём с собой.

– Нет. Мы теряем время. И с ним мы можем вообще не выбраться.

– Значит, мы не уходим.

Сорока побагровела. Стиснула в пальцах цепь, переводя гневный взгляд с Атли на медведя и обратно.

– Кто он? – наконец спросила она.

– Друг. Без него я не уйду.

Сорока напряжённо думала.

– Он послушный?

Атли покосился на медведя. Он совсем не был уверен в том, что зверь будет его слушаться.

– Да.

Сорока грязно выругалась, но пошла к клетке и снова принялась примерять ключи. Спустя несколько минут замок щёлкнул, дверь открылась, и Сорока шагнула в сторону. Медведь вышел, огляделся по сторонам, втянул носом воздух и посмотрел на Атли, будто ожидая приказов. Атли выпрямился и посмотрел ему в глаза. Вряд ли он сейчас выглядел как внушающий уважение вожак, но выбора у него не было.

– Иди за мной и веди себя тихо, – сказал Атли как можно более грозно. Медведь в ответ шумно выдохнул, что Атли принял за согласие.

Сорока цыкнула и потянула его за собой.

Они осторожно обходили храпящих на полу чернокнижников, стараясь никого не потревожить, а Атли удивлялся, как же крепко все спят.