— Ну, ты скотина, — прошипела я злобно, — ты изуродовал мне холодильник, мерзавец! Да я тебя за это просто удавлю!

Ничего не отвечая, он аккуратно дотронулся до своей головы и скривился. Я порадовалась, что ему больно и это немного остудило мой праведный гнев. Вид у него был живописный. Одежда мокрая, в каких-то разводах, сверху как конфетти располагался сахар, под глазом фингал. В общем, красота. Но увиденное тут же натолкнуло меня на другую мысль. Я наверняка выгляжу не лучше. Волосы слиплись от сиропа, за шиворот неизвестно каким образом попала конфета, а футболка обильно забрызгана молоком.

— Черт, — прошипела я сквозь зубы.

— Да ты просто стерва, — заявил Алекс таким убежденным тоном, словно открывал Америку, не иначе, — охренела совсем, да?

— Ты сам охренел. Кто первый начал?

— И что теперь?

— А что теперь?

— Да ничего!

— Ну и пошел в задницу.

Ну вот и поговорили. Неожиданно я фыркнула. Потом еще раз, и напоследок захохотала, упав на стул и откинувшись на спинку. Да, весело, очень весело, просто цирк. Ну и денек! Да и ночка, если подумать, ей под стать. Мой двор окончательно погублен, а теперь еще и кухня в таком виде, что приличных людей запускать сюда можно только с сердечными каплями. Это при том условии, что раньше они не увидят меня саму.

Алекс подозрительно скривил губы, потом прыснул и присоединился ко мне. Некоторое время мы смеялись. Наконец он перевел дух и сказал:

— Я никогда раньше не выяснял отношения таким способом.

— Можно подумать, я всю жизнь только этим и занималась, — отозвалась я, — я даже чертыхаюсь достаточно редко.

— Тогда приношу свои извинения за то, что пробуждаю в тебе столь низменные наклонности.

Если подумать, то мне тоже следовало извиниться за то же самое.

Он скривился и потрогал левый глаз.

— Что тут?

— Синяк, — сообщила я с невинным видом.

— Что?

— Фингал. Фонарь.

— Отлично, — прокомментировал Алекс, — а на башке шишка с мой кулак. Ты меня угробить вздумала?

— А кто схватился за сковородку?

— Но я в тебя не попал!

— Да, ты попал в холодильник и теперь его остается только выкинуть на свалку.

— Ты всегда выкидываешь вещи из-за такой ерунды, Ван?

— Ничего себе, ерунда! — возмутилась я, — да на него теперь без слез и не взглянешь.

— Лучше бы сказала мне спасибо за то, что я попал в него, а не в тебя. Иначе такая вмятина была бы на твоей чугунной башке.

— Ах ты сволочь!

Скорее всего, мы одновременно поняли, что если будем продолжать в таком духе, то новой свары не миновать. Разом замолчав и отвернувшись в стороны, мы некоторое время сидели и дулись. Потом Алекс сказал:

— Черт. У меня вся одежда в какой-то дряни. Черт, и в чем я теперь поеду домой?

— Можешь ехать голым, — посоветовала я ему, — это будет забавно.

— Да, куда уж забавнее. Голый, но зато с фингалом под глазом и шишкой на голове.

— Шишку не видно, — внесла я свою долю утешения.

Он прошипел себе под нос какое-то ругательство.

— Подумаешь, трагедия, — презрительно фыркнула я, — у тебя что, нет запасных штанов?

— Есть, — огрызнулся Алекс, — но я не собираюсь бродить по двору в таком виде и веселить твоих соседей.