Поскольку губы ещё, как следует мне не повиновались, ход своих мыслей я пояснял самыми что ни на есть простыми словами. Теодор невесело усмехнулся и покачал головой.

— Не думай обо мне, как о неблагодарном человеке, просто мне был интересен ход твоих мыслей, — он тяжело вздохнул. — Эта женщина, которая погибла. Вобла. Она изначально предупреждала об ином использовании твоих возможностей. Надо было её послушать, глядишь и жертв было бы намного меньше.

— Ничего не сделаешь, — подвёл я черту под его рассуждениями. — Так нам придётся ещё спускаться?

— Да, — рассеянно подтвердил Теодор мои наихудшие опасения. — Но уже очень скоро мы будем в нужном месте.

— Ну хоть теперь, я могу узнать за каким хреном мы идём? — спросил я, покряхтывая. — Всё равно уже никого не осталось. От кого скрывать?

— Действительно, — он печально улыбнулся. — Больше не от кого…Совсем недалеко отсюда, около часа неспешной ходьбы, есть развилка. Если идти вниз, то попадёшь к цели нашего путешествия — Огненному Потоку.

— А если вверх, — немедленно поинтересовался я, — тогда куда?

— На Бесконечную лестницу. Она ведёт домой. Когда мы закончим свои дела, то без всяких приключений покинем Бездну, поднявшись по ней. Там нет ни ловушек, ни монстров. Вот только…

— Вот только?..

— Придётся подниматься очень долго в полной темноте. Абсолютный мрак, без малейшего просвета, — на лицо Теодора легла глубокая тень, словно воспоминания столетней давности продолжали оставаться в его памяти чёрной тучей, заслоняющей всё остальное. — Вроде бы, ничего особенного, но это трудно передать словами. В этой тьме не горят факела и боюсь, электрические фонари тоже не смогут её разогнать. От непроглядного мрака, через некоторое время, начинаешь сходить с ума. Многие путешественники, преодолевшие Бесконечную лестницу, достигли поверхности с помутившимся рассудком. Даже самый терпеливый и дотошный исследователь Бездны — Аль Хазред не устоял перед этим и сошёл с ума. Свою книгу он писал, будучи абсолютно безумным.

— Некрономикон? — деловито уточнил я, с апломбом опытного исследователя мистической литературы. — Всю жизнь хотел его почитать.

— Почитать? — брови Теодора поползли вперёд, а губы дрогнули, обозначив ухмылку. — Боюсь, это не самое удобоваримое чтение. Я же тебе говорю: автор, перед написанием книги сошёл с ума. Стихотворения Хазреда ещё более запутаны, чем катрены Нострадамуса. Чтобы разобрать, о чём идёт речь, опытные исследователи потратили более трёх веков и даже после этого, некоторые места толкуются по-разному, а это чрезвычайно опасно, когда используешь Некрономикон в качестве путеводителя по Бездне.

— Странно, — сказал я, — читая Лавкрафта, предполагал, что эта книга намного интереснее.

— Говард был неисправимым романтиком, — пожал плечами Теодор. — Я встречался с ним, когда он был никому не известным сочинителем коротких историй. У него, случайно, оказались отрывки книги Эйбона, и он согласился показать мне их, в обмен на изучение Некрономикона. Говард оказался разочарован. Я, впрочем, тоже. В его страничках не было ничего интересного, для меня.

Признаться, этот немудрёный рассказ заставил меня поскрёбывать нижней челюстью по полу. Передо мной был человек, имеющий в личном пользовании настоящий Некрономикон и общавшийся с Лавкрафтом.