Что не объясняло, почему они пригласили менеджера Галереи, а не ее владельца и его назойливую жену. Хотя, может, здесь сыграло свою роль непередаваемое обаяние Памелы.

Сначала она хотела пропустить вечер. В ее жизни и так было слишком много обязанностей, которые в данный момент вызывали у Мэлори отвращение. И поездка на машине в горы к дому из Голливудского фильма ужасов по приглашению, от которого она уже чувствовала себя неловко, не входила в список дел, запланированных ею на середину рабочей недели.

Не было даже номера или любого другого контакта для Р.С.В.П. Она считала это высокомерным и невежливым. Ее предполагаемый ответ должен был быть в той же мере высокомерным и невежливым, но Джеймс заметил конверт на ее письменном столе.

Его так взволновала и обрадовала идея об этой поездке, что он просто вынудил ее согласиться, без устали напоминая, что если она станет время от времени упоминать Галерею в разговоре, это будет очень хорошо для бизнеса.

Возможно, если ей удастся привлечь нескольких новых клиентов, это несколько компенсирует неприятность с «Эскадой» и бимбо-комментариями.

Ее машина пыхтела по узкой дороге, пролегающей через густой, темный лес. Она всегда думала об этих холмах и лесах, как о своего рода Сонной лощине, окружающей ее красивую долину. Но только сейчас, вместе с ветром, дождем и темнотой, в ее голове стали все настойчивее всплывать менее безмятежные стороны старых историй.

Если то, что дребезжало в ее приборной панели, было серьезно, она могла бы окончательно застрять посреди дороги и дожидаться буксировщика, съежившись в машине и прислушиваясь к завываниям и ударам грозы, воображая всадника без головы. Нет, она не может себе этого позволить.

Очевидно, застрять в сломанной машине ей было не суждено.

Ей показалось, что сквозь пелену дождя и ветви деревьев пробился свет, но ее дворники, работая на пределе своих возможностей, едва справлялись с потоками дождя.

Как только свет снова мелькнул, она крепче сжала руль. Ей нравилась хорошая гроза, но она предпочитала наслаждаться подобным зрелищем, находясь в помещении, с бокалом хорошего вина в руке.

Она должна быть уже близко. Как долго можно подниматься вверх, прежде чем начать спускаться вниз по другую сторону горы? Она знала, Варриорс Пик стоит на самой вершине, как бы охраняя долину. Или господствуя над ней — зависит от точки зрения. Она не встретила ни одной машины за несколько миль.

Что только доказывало, что никто, имея хоть каплю мозгов, не станет выезжать в такую отвратительную погоду.

Дорога разветвлялась. Повернув на право, Мэлори оказалась в окружении грандиозных каменных колонн. Она сбавила скорость, тараща глаза на выполненных в натуральную величину воинов, венчавших каждую колонну. Возможно, была виновата гроза, ночь, или ее собственное нервное состояние, но она видела больше людей, нежели камень, их волосы развевались вокруг жестоких лиц, руки сжимали рукояти мечей. В мерцающем свете молний она почти видела, как перекатываются мышцы на их руках, спинах, обнаженных грудных клетках.

Она поборола искушение выйти из машины, чтобы посмотреть поближе. Но холод, пробежавший по ее позвоночнику, как только она проехала через открытые железные ворота заставил ее с опаской обернуться на воинов, что, несомненно, говорило о большом таланте скульптора.

В следующий момент она резко ударила по тормозам, и машина завихляла на дробленом камне дорожного полотна. Ее сердце подпрыгнуло к самому горлу, когда она уставилась на ошеломляющего самца оленя, надменно стоящего в шаге от бампера, на фоне причудливых очертаний дома.

В первый момент она приняла оленя за еще одну скульптуру. Мысль, зачем любому находящемуся в своем уме человеку ставить скульптуру посреди дороги, была за пределами ее понимания.