Разговоры звучали всё реже. Пленники помнили о камерах и не хотели привлекать чужое внимание. Один Дилан махнул рукой на слежку. В свободное от тестов время подсаживался к Дебре на кровать и болтал о пустяках. Или рассказывал забавные (в своем понимании) случаи из практики отца — те, которые умело подслушивал. Порой ему удавалось на целое мгновение заставить подругу забыться и улыбнуться. Почти беспечно — как раньше.

Лишь однажды ей стало не по себе.

— Помнишь, как к нам госпожа «формальдегид» цеплялась? И пожар, который мы устроили? — спросил парень.

Дебра лежала на боку, а Дилан, присев на край постели, осторожно перебирал её длинные вьющиеся пряди. «Парикмахерские» замашки её в восторг не приводили, но друга это успокаивало, и она не сопротивлялась.

— Помню, — Дебра повернулась, и прядь в руках Дилана натянулась. — Почему ты спросил?

По телу — от поясницы до затылка — прошла дрожь. Учительницу химии несуществующий Дилан упоминал в видении, бредя по улице с фальшивой Вейдой.

— Из-за отца. Он накричал на меня после того финта. Раньше он мечтал, чтобы я переехал в Каста-Беллу и жил по-настоящему, а не занимался до конца дней ерундой в такой дыре, как Брилада. Но меня туда никогда не пустят, посчитают на распределении малолетним преступником. Вот мы и в столице. Но лучше б оставались дома.

— Ну, ты и сравнил, — на кровати напротив из-под простыни высунулась голова Яры. — Я всё равно хочу жить в Каста-Белле. Всегда хотела. Попросилась бы сюда на распределении. Согласилась бы работать кем угодно. Хоть уборщицей или фасовщицей. А что? — бросила Яра скривившейся Меридит. — Это ты единственная дочка богатых родителей. У меня мать с отцом простые работяги. И три младших сестры в придачу. Пусть начну с низов, зато в главном городе Земли!

Девочки с увлечением заспорили о том, влияет ли происхождение на будущие успехи в современном мире, но Дебра не слушала. Думала о словах Дилана. Угораздило же друга вспомнить зимний поджог кабинета химии! Иногда казалось, что мистические события ходят по кругу. Точнее, по спирали. Чуть отдаляются и снова возвращаются назад по новому витку.

Чуть легче стало по ночам. Космонавтка и белая комната не возвращались. Как и черна зловещая фигура. Сознание поглощали другие сновидения, по атмосфере похожие на сон о пустынном пляже. В одну из ночей Дебра бродила по лесу. Солнечные лучи пробивались сквозь частокол деревьев, под ногами хрустели сухие веточки, вдали беззаботно переговаривались птицы. В другой раз она оказалась на вершине горы. Любовалась на простирающиеся поля и уносящиеся вдаль реки. А однажды Дебра превратилась в русалку, способную дышать под водой. Ощущение получилось бесподобным. Волшебным! Она ни о чём не волновалась, плыла, касаясь хвостом морского дна, и разглядывала проносящихся мимо рыб самых немыслимых расцветок. Новые сны служили глотком свежего воздуха. Они успокаивали, давали силы пережить очередной день в заточении.

…На пятое, ничем не примечательное утро, Дебру вызвали к профессору Тревису. Забрать пленницу явился непробиваемый Донелли. Пристав не изменял себе. Молчал всю дорогу до лифта, не проронил ни слова и в кабине, пока ехали вверх. Сколько именно они преодолели этажей, Дебра не знала. На экране никогда ничего не отображалось. Не было в лифте и кнопок этажей, стражи вводили код, прикрывая панель ладонями.

По дороге к кабинету психолога в сером длинном коридоре терпение Дебры лопнуло. Показательное безразличие пристава раздражало до скрежета на зубах. Хотелось убедиться, что позади кошачьей пружинистой походкой вышагивает человек, а не робот. Однажды отец, перебрав больше обычного, пытался поведать, что до Хайди в столице планировали создать искусственных стражей.