И жизнь шла своим чередом. Как будто бы все изменялось, но в то же время с течением дней все возвращалось к своей сути. Мы продолжали играть в бридж по вечерам два раза в неделю. Отец Бекки, проклятый Имон, звонил мне каждый раз, когда в бульварных газетах появлялось что-то новое — его гадкая жена, очевидно, ничего другого не читала.

— Как они об этом узнают? — кричал он в трубку.

Я отвечала ему, что не имею ни малейшего представления. Мы с ним не виделись, поэтому он не знал, что у меня такая красивая одежда и что я купила спортивную машину. Или что теперь каждый день приходит уборщик, а раз в неделю — садовник. Хотя в любом случае это было не его дело. Его же ничто не волновало, когда он бросил меня и Ребекку.

Каждую неделю, направляясь в тюрьму, я брала такси, просила таксиста ждать на автобусной остановке за углом и присоединялась к остальным посетителям. Я предоставляла для осмотра сумку и подвергалась личному обыску, прежде чем увидеть собственную дочь. Я не хочу, чтобы кто-нибудь рассказал Бекке, что меня ждет такси. Она задумается, откуда я беру деньги. В конце концов, все это делается для ее спокойствия и дает мне возможность посещать ее каждую неделю без лишней нервотрепки и напряжения.

— Кейт очень добра ко мне, мама, — сказала она однажды.

— Да, действительно. — Я гадала, к чему она ведет.

— Я подумала, может быть, ты пригласишь ее на чай как-нибудь, когда у нее будет выходной?

— Нет, дорогая, я не буду делать этого, — ответила я.

— Пожалуйста, мама.

Бекка окончательно утратила чувство реальности. Как я могу пригласить эту унылую, бедную женщину, которая живет в коммунальной квартире и работает тюремщицей, в мой дом?

— Извини, Бекка, вопрос закрыт, — сказала я быстро.

Бекка была очень расстроена. Я видела это по ее лицу. Но это же было абсолютно невозможно. Она больше ничего не сказала, в лихорадочном темпе продолжая свое шитье. Вернувшись в такси, я размышляла, зачем я вообще утруждаюсь навещать ее. Она ведь так неблагодарно относится ко всему, что я сделала. Неужели не достаточно того, что я покупала все эти маленькие подарки для Кейт? Ни слова благодарности от Бекки. Хотя, возможно, эта женщина ей ничего не говорила.

Как же тяжело испытывать это! Ведь Кейт всего лишь тюремщица. Представьте Бекку, полагающую, что я буду развлекать эту женщину в своем доме. Я даже не могу позволить, чтобы она увидела, как мы живем.

Когда такси трогалось, мне показалось, я увидела Кейт, стоящую неподалеку и задумчиво смотрящую на меня, но это, должно быть, мое воображение. Если бы она увидела меня, она подошла бы поговорить, а не просто стояла бы там и смотрела. Я надеялась, она ничего не скажет Бекке о том, что я брала такси. Но затем я тряхнула головой и приказала себе не фантазировать. Побывав в этой ужасной тюрьме, любой начнет воображать бог знает что.

Приехав домой, я обнаружила ждущих меня парней. У них был шотландский виски и имбирь. Такие милые мальчики. Они всегда спрашивают про Бекку, а я всегда отвечаю, что это слишком ужасно, чтобы рассказывать об этом, и что мне нужно принять хорошую ванну. Сам факт посещения такого места заставляет человека чувствовать себя грязным. Я лежала в теплой ароматной пене и не спеша потягивала свой холодный виски с имбирем. Жизнь теперь стала намного лучше, чем раньше. Просто поразительно, как наличие большого количества денег может решить все проблемы.

Мне теперь не надо было больше беспокоиться по поводу шифера на крыше, или по поводу покупки новой сумочки в тон моему наряду, или по поводу марки вина, когда мы отправлялись куда-нибудь пообедать.