– Не надо, тебе приходилось буквально плавать в дерьме.

Бенджи рассмеялся. Робби был прав. Сколько раз ему приходилось ползать по дну пещеры, заваленному гуано летучих мышей, или брести по щиколотку в голубином дерьме, курином дерьме, обезьяньем дерьме, человеческом дерьме?

– Чудесно, но, по крайней мере, в меня никогда не стреляли.

– Справедливо. – Робби взглянул на часы. – Ну хорошо, совещание начинается через час. Предлагаю зайти внутрь, накачать наши долбаные сердца черным кофе и поскорее приниматься за дело.

* * *

Внутри закусочной царила пестрая смесь полированного хрома и деревянных панелей. Искусственная красная кожа в кабинках потрескалась и была заклеена кусками скотча. Бенджи, Сэди и Робби сели за большой стол, за которым должны были разместиться участники совещания. Все трое заказали по чашке кофе.

Бенджи очень нуждался в кофеине.

Робби бросил на стол отчет. Всего несколько листов бумаги, скрепленных степлером и неряшливо засунутых в папку. Тонкая папка означала то, что к настоящему времени ЦКПЗ было мало что известно о том, что происходило.

Все трое прошлись по деталям. В какой то момент Бенджи пришлось остановить Робби и спросить:

– Подожди, фельдшеру не удалось ввести седативное?

– Она сказала, что игла не смогла проткнуть кожу.

Симптом. Но чего?

– Возможно, склеродерма.

Склеродерма делает твердой кожу – и, неизбежно, внутренние органы, – и без лечения расстройство аутоиммунной системы может привести к опасным для жизни последствиям.

– Ну возможно, однако никаких внешних признаков. Ни кальциноза, ни склеродактилии, ни расширения капиллярных сосудов под кожей.

– А может быть, фельдшер просто… облажалась? – вскочив с места, предположила Сэди.

– Точно, – кивнул Робби. – Я сам подумал о том же. Мы здесь не в бурлящем мегаполисе; никогда не знаешь наперед, что найдешь.

Склонившись над кофе, Бенджи заговорил тихо – хотя в закусочной не было посторонних, доедавших свой завтрак, он действовал осторожно, не желая поднимать панику.

– Робби, с чем мы тут имеем дело? Этот отчет… все началось с одного человека, он идет, остальные подхватывают бациллу и присоединяются к нему? Если эта штука заразная, мы не встречали ничего подобного.

– Не знаю, Бенджи, это была твоя работа. Я здесь для того, чтобы остановить распространение. Это твоя задача – извини, задача СИЭ – определить, что это за долбаная хрень. Вы сказали… это предсказал «Черный лебедь»?

– Совершенно верно, – подтвердила Сэди.

– А это означает, – сказал Бенджи, – что имелись какие то предварительные указания. Какие то намеки, которые мы не видим. – Раздражение нарастало. Откинувшись назад, он скрестил руки на груди; его мозг снова и снова перебирал все факты. – Это не может быть заразным. Симптомы – лунатизм, сильнейшие спазмы – не соответствуют инфекционному заболеванию. И почему болезнь воздействует только на одного человека из всех тех, мимо которых проходят зараженные? Подумайте над тем, что все путники могли, скажем, пить воду из одного и того же источника или есть похожую пищу, загрязненную антипсихотическими препаратами, а может быть, какими нибудь новыми пестицидами или гербицидами? Правила разбавлялись так сильно и так часто, что кто может сказать, чего следует ожидать?

– Ты занимаешься своим прежним делом, Бенджи, – цыкнул на него Робби. – Я полагал, ты здесь только для того, чтобы подтвердить сделанное машиной предсказание и затем двигаться дальше. Тигр не может избавиться от полос на своей шкуре, да?

– Мне просто любопытно. – Бенджи украдкой взглянул на Сэди.