И, потирая руки и улыбаясь, все двенадцать старейшин, раскрасневшиеся от пронзительного северного ветра, несокрушимого здоровья и одолевавших их добрых предчувствий, сразу прошли в дальнюю комнату, ибо — наконец-то убедившись, что их владыка безусловно волшебник, и что теперь в Эрле несомненно произойдет что-нибудь великое и значительное — все они были бесконечно довольны.

— Общинники, — сказал Нарл, обращаясь к собравшимся в соответствии с древней традицией, — разве не стало наконец все благополучно в нашей долине? Взгляните: все, что мы задумывали много лет назад, сбылось, ибо наш лорд — настоящий волшебник, как мы и хотели, и волшебные существа стремятся к нему даже из-за границ нашего мира, и все они покорны его воле.

— Это так, — подтвердил Гезик, торговец говядиной.

Дряхлым, ничтожным, отрезанным от большого мира был Эрл, уединившийся в своей глубокой долине, и ничем не был отмечен он в истории, но эти двенадцать человек любили его и хотели, чтобы в конце концов имя его прославилось. И вот теперь, слушая кузнеца, они радовались как дети.

— Какой другой поселок, — вопросил Нарл, — имеет прямое сообщение с зачарованной страной?

Но Гезик хотя и радовался вместе с остальными, все же выбрал во всеобщем веселье паузу и поднялся.

— Множество странных существ, — начал он, — проникло в наше селение с той стороны. Не может ли оказаться так, что человеку все же ближе всего другие люди, и больше всего подходит ему тот образ жизни, что установился в полях, которые мы хорошо знаем?

Охота на единорога

Но От и Трел высмеяли его.

— Магия лучше! — таково было общее мнение, и Гезик замолчал, не осмеливаясь возражать большинству.

Тем временем крепкий мёд снова пошел по кругу, старейшины заговорили о славе Эрла, и вскоре даже Гезик забыл о своих сомнениях и о смутном страхе, который их породил.

И за этими разговорами они засиделись далеко за полночь, попивая мед, с благословенной помощью которого старейшины могли без труда заглядывать в грядущие годы так далеко, насколько это вообще доступно человеку. Но, несмотря на охватившее их веселье, они все же старались говорить как можно тише, чтобы их не услышал Служитель, ибо радость явилась к ним из земель, где не задумывались о спасении, да и сами старейшины возлагали свои надежды на магию, против которой, как им было прекрасно известно, восставала каждая нота большого колокола, звонившего по вечерам в селении. И, по-прежнему негромко прославляя волшебство, старейшины наконец расстались и, таясь, разошлись по домам, ибо опасались проклятия, которым Служитель проклял единорогов, и не знали, не попадут ли их собственные имена под одно из проклятий, что призывал он на головы всех магических тварей.

И на следующий день Орион дал своим гончим отдохнуть еще немного, а тролли и жители Эрла опять глазели друг на друга. Только через день молодой лорд вооружился мечом и, созвав свору собак и ватагу троллей, снова отправился с ними за дальние холмы, к границе из дымчато-белого опала, чтобы сидеть там в засаде, поджидая единорогов, буде они отважатся явиться в наши поля.

На этот раз они подошли к границе далеко от места, где охотились за три вечера до того, и тролли наперебой указывали Ориону путь, ибо никто лучше них не знал облюбованных единорогами мест. И снова наступил тихий земной вечер, и в сумерках все стало казаться неясным и расплывчатым, однако охотники так и не услышали осторожной поступи единорогов и не увидели их белеющих в полутьме силуэтов. Но тролли все же не ошиблись, потому что когда Орион, поддавшись отчаянию, начал считать вечер безвозвратно потерянным и готов был отказаться от дальнейшего ожидания, он вдруг увидел величественного единорога, который гордо стоял на нашей стороне сумеречной границы — там, где за мгновение до этого вовсе ничего не было.