Джерсен открыл чемодан и достал остальные тщательно спрятанные детали лучемета.

– Спасибо за предупреждение, сержант. – Он протянул правую ладонь и показал финку, укрытую в рукаве. – Лучше, наверное, избавиться и от этого. – Потом достал из левого рукава воздушную трубку, стреляюшую стеклянными иглами.

– Очень мудро, сэр.

– Пожалуйста, не продавайте их сразу. Если я буду возвращаться этой дорогой, а я собираюсь сделать именно так, то выкуплю их.

– Так обычно и бывает, сэр.

Джерсен вернулся в автобус, который пересек широкую Данглиш по железному мосту, и наконец попал в Маунишленд.

Дорога шла через коричневые болота, поросшие лиловым камышом. Проехали через заросли гигантских павпавсов, которые испускали сладковатый запах, сверкая в солнечном свете. Теперь пейзаж изменился. Там, за рекой, был Леландер, здесь – Маунишленд, совсем другая страна. Автобус остановился у пограничной станции Маунишленда, в тени колоссального дерева линглинг с голубой листвой и стволом более шести футов в диаметре. Как и на предыдущей остановке, автобус встречала охрана, носившая здесь серо‑зеленую форму. Жители Маунишленда совершенно отличались от низкорослых, мягких обитателей Леландера. Они были высокими, худощавыми, с прямыми каштановыми волосами и узкими лицами.

По сигналу сержанта пассажиры поднялись с мест и один за другим вошли в длинное здание, где каждого осмотрели в трех различных кабинетах. С Джерсеном обращались проворно, безразлично и обыскивали крайне тщательно. Никому не было дела до того, что он инопланетянин, да и его профессия – журналистика – вызвала не многим больший интерес.

– Что вы предполагаете изучать в Маунишленде?

– Ничего конкретного. Я прибыл сюда как турист.

– Тогда почему вы не назвались туристом?

– Какая разница?

– Для самого туриста или журналиста – никакой, но мы, офицеры безопасности, отвечаем за порядок в Маунишленде. Для нас это очень важно. Турист, например, может остановиться в отеле «Бен Том» в Маунишленде, а журналист обязан проводить каждую ночь в полицейском участке.

– В таком случае я самый обыкновенный турист. Действительно, разница существенная.

– Очевидно, вы не везете контрабанды.

– Разумеется, нет. Служащий холодно улыбнулся:

– Вы найдете, что многие из хороших традиций Маунишленда очень практичны, когда познакомитесь с ними поближе. Можете поверить мне на слово, так как я много путешествовал. Я посетил тридцать девять отдаленных областей. Маунишленд еще терпим по сравнению с Малчионе или Динклендом. Наши законы просты и разумны. Мы запрещаем проповедовать иные религии и размахивать белыми флагами; не разрешаем оскорбительно отрыгивать в общественных местах и вообще нарушать общественное спокойствие. Перечень наших преступлений зауряден. Нужно всего лишь вести себя осторожнее, чтобы избежать неприятностей, – Он расписался во въездной визе Джерсена. – Все, сэр. Свобода Маунишленда для вас!

Джерсен вернулся в автобус, и тот неожиданно рванулся с места, оставив позади пограничную станцию под раскидистой голубой кроной. Теперь за окнами мелькал ландшафт, типичный для Маунишленда и сильно отличающийся от ландшафта Леландера. Джерсен, привыкший ко всевозможным переменам, сейчас никак не мог прийти в себя. Местность казалась ему просторнее, небо – шире. На равнине росло множество деревьев, которые образовывали рощицы из отдельных пород: гипсапов, орпунов, линг‑лингов, флембоев. Деревья давали густую тень, которая, казалось, мерцала странными огоньками непонятного цвета. Фермы попадались реже и выглядели более древними. Они располагались вдали от дороги, в уединении.

Постепенно пейзаж изменился.