Его звали Сун Цу. Познакомив его со старейшиной Кунгом и главным каллиграфом Храма, Сунг объяснил, что гонцу нужно будет всякий раз, отправляясь из столицы, заезжать и сюда, чтобы захватить материалы и послания.

Обняв Сунга, Кунг сказал ему:

— Мне кажется, мы больше не увидимся. Желаю тебе того покоя, который есть у меня.

Сунга тронула эта простота.

Только когда они прибыли в гавань, Сунг оценил всю серьезность намерений императора. Корабль был полон людей, снаряжения. В деревянной клетке сидела малая панда, обещанный залог безопасности Сунга. Когда корабль отплыл, к нему подвели придворных гримеров. Когда после тщательной работы он посмотрел в зеркало, то не узнал себя. Гримеры довольно улыбались.

XXXVI

Время или остановилось, или перестало существовать. Наконец я услышал звук умпана перед комнатой роси. Этот звук обозначил конец Рохацу дай сэссина. Я вышел во двор, удивленный белизной снега. Около меня стоял Рёкаи. Когда наши взгляды встретились, некоторое время мы тупо взирали друг на друга пустыми глазами, а потом, как по команде, расхохотались. Другие ученики с удивлением посмотрели на нас.

У дверей помещения для мытья стояла табличка с надписью «Купальня открыта». Право первенства имели ученики Дабу-дзи. Около бочек с горячей водой нас ждали учителя. Это был единственный день в году, когда они терли нам спины в знак выражения благодарности за то, что мы выдержали испытание. Во время дзадзена только из нашего зала нескольких унсуи отнесли в очень тяжелом состоянии к осё-травнику. Были ученики, которые, отступившись, сбежали из монастыря.

Перед купанием мы три раза глубоко поклонились статуе Бацудабары. Когда искупались все послушники, то же сделали и учителя. Теперь следовало ожидать очереди для разговора с роси.

— Какое решение ты принес? — спросил он меня.

— Тот, кто болен астмой, правильно заметил, что его друг не сознает счастья дыхания, но ошибся, взяв мерилом боль. С этой точки зрения только убитый может ценить жизнь.

Роси тихо засмеялся.

— Когда, Цао, ты ударил в умпан, чтобы оповестить о своем приходе, я по его звуку определил, — у тебя все получилось!

Во дворе я встретил Рёкаи.

— Пойдем к Чунгу. Может быть, он позволит нам приготовить чай, — предложил я.

Као Чунг на нашу просьбу лишь похлопал нас по плечам. Мы уселись в его комнатке. Он не разрешил мне сделать чай, но сам приготовил его и принес. Потом оставил нас одних.

Рёкаи смотрел на меня с нескрываемой грустью в глазах, словно говоря: «Я знаю, что ты скоро уйдешь». Мне нечего было ответить ему. Когда мой друг вышел, я остался в одиночестве дожидаться Чунга. Повар не заставил себя долго ждать:

— Думаю, Цао, тебе сейчас самое время заняться приготовлением своего выпускного блюда. Сегодня вечером праздничный ужин. К тому же мне нужна помощь.

Я выбрал очень сложное кушанье, которое мало кто из поваров решается делать. Умпэн являлся одним из самых любимых блюд наших монахов. Мало кто умел его готовить, и лишь единицы делали это хорошо. Учителя же знали о нем самое главное — когда умпэн готов, а когда нет.

Я начал с количества; в большой котел налил приготовленное растительное масло. Каждому из учителей и учеников я предназначил всего по одной большой ложке будущего блюда. До ужина все, кроме хозяев Дабу-дзи, должны были покинуть монастырь, поэтому я мог руководствоваться привычными мерками.