|
Мистер Бриггс ухаживал за садом, и Дэвид всегда помогал ему подметать и сгребать листья, но это было на улице, и Роза не видела, чем он занят. Миссис Бриггс занималась уборкой и большей частью стряпни, но когда Дэвид пытался протянуть ей руку помощи, она неизменно прогоняла его, утверждая, что он только путается под ногами. В итоге Дэвид решил, что лучше всего пореже попадаться им всем на глаза. К тому же шли последние дни летних каникул. Деревенская школа на несколько дней опаздывала с открытием из-за нехватки учителей, но отец не сомневался, что Дэвид сядет за парту не позже начала следующей недели. С этого дня и до коротких каникул в середине семестра он будет целый день в школе, а по вечерам придется делать домашние задания. Почти такой же рабочий день, как у отца. Почему он не может расслабиться, пока есть возможность? Теперь он разозлился не меньше Розы. Он встал и увидел, что ростом он не ниже ее. Слова полились еще раньше, чем он осознал, что произносит их: мешанина из полуправды, оскорблений и ярости, которую он подавлял с тех пор, как родился Джорджи.
— Нет, что ты о себе возомнила? — кричал он. — Ты не моя мать и не смеешь так со мной говорить. Я сюда переезжать не хотел. Я хотел остаться с моим папой. Мы прекрасно жили вместе, а потом появилась ты. А теперь еще и Джорджи, и ты считаешь, что я стою на вашем пути. Нет, это ты стоишь на моем пути, на моем и папином! Он по-прежнему любит мою маму, как и я. Он по-прежнему думает о ней и никогда не будет любить тебя так, как любил ее, никогда! Можешь делать что угодно и говорить что угодно, но он по-прежнему любит ее! Он. По-прежнему. Любит. Ее. Роза ударила его. Стукнула ладонью по щеке. Это была слабая пощечина, и Роза сразу отдернула руку, сообразив, что делает, но Дэвид все-таки покачнулся от удара. Щека горела, глаза наполнились слезами. Он стоял, разинув рот, совершенно ошеломленный, а потом прошмыгнул мимо Розы и убежал к себе в комнату. Он не оглядывался, хотя она звала его и просила прощения. Он запер за собой дверь и отказался открыть ее, когда Роза стучала. Потом она ушла и больше не возвращалась. Дэвид сидел в комнате, пока не вернулся отец. Он слышал, как Роза говорила с ним в прихожей. Голос отца становился все громче. Роза пыталась успокоить его. Послышались шаги на лестнице. Дэвид знал, что будет дальше. Дверь в комнату чуть не слетела с петель, когда отец забарабанил по ней кулаками. — Дэвид, открой. Открой немедленно. Дэвид послушался, повернул ключ в замке и поспешно отступил перед ворвавшимся в комнату отцом. Лицо отца побагровело от гнева. Он замахнулся, будто хотел ударить Дэвида, но передумал. Он сглотнул, сделал глубокий вдох и помотал головой. Затем снова заговорил, и голос его был удивительно спокоен, что встревожило Дэвида еще больше, чем предшествующая ярость. — Ты не имеешь права говорить с Розой подобным образом, — сказал отец. — Ты будешь относиться к ней с уважением, так же, как ко мне. Нам всем очень нелегко, но это вовсе не извиняет твое сегодняшнее поведение. Я еще не решил, что сделаю с тобой и как ты будешь наказан. Не будь уже слишком поздно, я бы отослал тебя в закрытую школу, чтобы ты понял, как тебе повезло сейчас. Дэвид попробовал вставить слово: — Но Роза уда… Отец поднял руку: — Я ничего не желаю слышать об этом. Если ты еще раз откроешь рот, тебе придется плохо. Сегодня ты останешься в этой комнате. Ты не выйдешь отсюда и завтра. Ты не будешь читать и не будешь играть со своими игрушками. Твоя дверь будет открыта, и если я увижу, что ты читаешь или играешь, ей-богу, ты отведаешь ремня. Ты будешь сидеть на своей кровати и думать о том, что сказал, и о том, как ты собираешься помириться с Розой, когда тебе будет позволено вернуться в общество цивилизованных людей. Я разочаровался в тебе, Дэвид. Я воспитывал тебя в расчете на лучшее поведение. |
