Было кое-что и похуже, ох, гораздо хуже…

Дэвид услышал приближающиеся шаги. Над ним возвышался охотник, снявший шарф и откинувший капюшон, так что теперь можно было увидеть лицо. Неулыбчивое лицо женщины, румяное и без всякой косметики, с тонким поджатым ртом. Ее черные с сединой, словно барсучий мех, волосы были собраны на макушке в пучок. Пока Дэвид рассматривал ее, женщина распустила узел, и волосы тяжелой лавиной упали на плечи и спину. Она встала на колени, правой рукой ухватила Дэвида за подбородок и принялась туда-сюда поворачивать его голову, словно оценивала. Осмотрев голову, она проверила шею и ощупала мускулы на руках и ногах.

— Годится, — сказала она скорее себе, чем Дэвиду, и оставила его лежать на полу, а сама занялась головой девочки-оленя.

Больше она не сказала ни слова, пока не закончила работу, занявшую много часов. Она подняла Дэвида, усадила его в низкое кресло и продемонстрировала плоды своего труда.

Голова девочки-оленя была приделана к дощечке из темного дерева. Волосы ее были вымыты, рассыпаны по панели и приклеены к ней прозрачным клеем. Удаленные глаза заменили овалы из зеленого с черным стекла. Кожа для сохранности была покрыта чем-то вроде воска, а голова издавала глухой звук, когда охотница постукивала по ней костяшками пальцев.

— Она просто прелесть, тебе не кажется? — сказала охотница.

Дэвид покачал головой, не в силах вымолвить ни слова. Когда-то у этой девочки было имя. У нее были отец, мать, возможно, братья и сестры. Она играла, любила и была любимой. Она могла вырасти и дать жизнь собственным детям. Теперь ничему этому не бывать.

— Ты не согласен? — спросила охотница. — Может быть, тебе ее жаль? Но сам посуди: пройдут годы, она состарится и подурнеет. Ее будут использовать мужчины. Из нее будут вылезать дети. У нее сгниют и выпадут зубы, постареет и покроется морщинами кожа, истончатся и поседеют волосы. Теперь же она навсегда останется ребенком и вечно будет прекрасной.

Охотница потянулась к Дэвиду. Она потрепала его по щеке и в первый раз улыбнулась:

— А вскоре и ты будешь таким же, как она.

Дэвид резко крутанул головой.

— Кто вы? — спросил он. — Зачем вы это делаете?

— Я охотник, — просто ответила женщина. — Охотник должен охотиться.

— Но это же маленькая девочка, — воскликнул Дэвид. — Девочка с телом животного, но все-таки девочка. Я слышал, как она говорила. Она боялась. А вы убили ее.

Охотница поглаживала волосы девочки-оленя.

— Да, — спокойно произнесла она. — Она протянула дольше, чем я ожидала. Она оказалась хитрее, чем я думала. Возможно, ей больше подошло бы тело лисицы, но что уж теперь говорить.

— Так это вы сделали ее такой? — изумился Дэвид.

Он был очень напуган, но отвращение пересилило страх. Охотницу удивило негодование в его голосе, и она почувствовала необходимость как-то оправдать свои действия.

— Охотник всегда ищет новую добычу, — сказала она. — Мне надоело охотиться за зверьем, а люди — слишком легкая добыча. У них острый ум, но слабое тело. И тогда я подумала, как здорово было бы совместить тело животного с интеллектом человека. Какое испытание моего мастерства! Но это очень трудно — создать подобный гибрид: и человек, и животное умрут раньше, чем я смогу их соединить.