Для мужчины, не обремененного семьей, этого было достаточно, чтобы обеспечить тихую и безбедную жизнь.
С этими мыслями он улегся в постель и спал долгим сном, увидев череду умиротворяюще счастливых снов. Он видел себя владельцем прекрасной виллы, живущим привольно и весело, вдали от столиц, общества и интриг, и все новые и новые видения сельского очарования и чистоты.
Сны эти были столь прекрасны и столь наполнены ясным ощущением счастья, что Казанова пережил утреннее пробуждение почти как болезненное отрезвление. Однако он тут же решил последовать этому последнему знаку своей доброй богини удачи и воплотить свои видения в действительность. Осядет ли он здесь или вернется в Италию, Францию или Голландию, но с этого дня он решил отказаться от приключений, погони за удачей и внешней роскоши и как можно скорее устроить себе спокойную, беззаботно-независимую жизнь.
Сразу же после завтрака он оставил Ледюка в комнате, а сам в одиночку и пешком покинул гостиницу. Давно забытое чувство свободы увлекло странника прочь, за город, в луга и леса, И вот он уже неспешно прогуливался вдоль озера. Нежный весенний воздух тепловатыми волнами накатывал на серовато-зеленые луга, на которых светились радостью первые желтые цветочки, а живые изгороди по краям были усыпаны красновато-теплыми, набухшими почками. По акварельно-голубому небу плыли пушистые белые облака, а вдали над окрашенными в серое лугами и голубоватыми елями на предгорьях торжественно возвышались белым зубчатым полукругом Альпы.
По едва волнующейся поверхности воды двигались несколько весельных лодок и барж под большими треугольными парусами, а на берегу мощеная чистая дорога вела через светлые, отстроенные по большей части из дерева селения. Возницы и крестьяне попадались навстречу, и некоторые учтиво приветствовали его. Все это настраивало на добродушный лад и подкрепляло его добродетельные и разумные намерения. В конце тихой деревенской улицы он подарил плачущему ребенку серебряную монетку, а в трактире, где после почти трехчасовой пешей прогулки остановился передохнуть и перекусить, он любезно угостил хозяина своим нюхательным табаком.
Казанова не имел ни малейшего понятия, куда он забрел, да и название совершенно неведомой деревни вряд ли бы помогло. Ему было хорошо от воздуха, пронизанного мягким весенним солнцем. Он отдыхал от тягот последнего времени, и его вечно влюбленное сердце тоже пребывало в покое и устроило себе выходной, так что в этот момент для него не было ничего милее этого беззаботного блуждания по незнакомой прекрасной земле. Поскольку ему то и дело встречались местные жители, заблудиться он не боялся.
Ощущая полную безмятежность, Казанова предался наслаждению созерцания своей прежней беспокойной бродячей жизни, словно это был некий спектакль, трогавший и веселивший его, но не нарушавший его сегодняшнего душевного равновесия. Жизнь его проходила в игре с опасностью, а зачастую и в беспутстве, в этом он сам себе признавался, однако теперь, когда он озирал ее как единое целое, она все же являла собой притягательно многоцветную, живую и стоящую игру, способную доставить удовольствие.
Тем временем дорога привела Казанову, когда он уже начал понемногу уставать, в широкую долину, лежащую среди высоких гор. Там была высокая, роскошная церковь, к которой примыкали обширные постройки. С удивлением Казанова сообразил, что это должен быть монастырь, и был обрадован тому, что забрел в места, где живут католики.
С обнаженной головой вошел он в храм и со все большим удивлением увидел мрамор, золото и дорогое шитье. В храме как раз шла месса, и он благоговейно ее прослушал. После этого, движимый любопытством, он заглянул в ризницу, где обнаружил нескольких монахов-бенедиктинцев. Аббат, которого можно было узнать по наперсному кресту, тоже был там и ответил на приветствие незнакомца вежливым вопросом, не желает ли тот осмотреть достопримечательности церкви.
Казанова с удовольствием принял это предложение и под руководством самого аббата в сопровождении двух братьев со сдержанным любопытством образованного путешественника обозрел все сокровища и святыни, выслушал историю церкви и связанные с ней легенды и был только слегка смущен тем, что не знал, где он, собственно, находится и как называется это место и церковь. |