Попросту говоря, некоторые фрагменты текста она иногда читала по ее взгляду, все реже задавая себе вопрос, как это возможно, что там она встречает нечто такое, о чем в книге не упоминалось. В конце концов, успокаивала она свою совесть, ее служба в том и состояла, чтобы оправдать бесхитростные ожидания госпожи Наталии Димитриевич. И такое безобидное потворство ее странностям не требует уж очень больших усилий. Кроме того, совесть успокаивало и то, что в старческих глазах молодая компаньонка даже без увеличивающих стекол очков видела радость. И при всем этом большая часть дня оставалась в ее распоряжении для того, чтобы продолжать готовиться к отъезду.
– I shall, you will, he will, she will, it will… – учила она английский в своей маленькой комнатке, стараясь быть как можно тише и постоянно откладывая момент, когда придется сообщить старой даме о своих конечных планах.
– We shall, you will, they will… – учила она по обычному стандартному словарю, тому самому, где есть краткий очерк грамматики, без малейшего сожаления концентрируя особое внимание на твердом усвоении способа образования простого будущего времени от глагола быть .
8
Под конец года почти за одну ночь снег замел последние следы осени. Люди пробегали по улицам сгорбившись, засунув руки в карманы, потому что ветер умудрялся забиться в одежду даже через самый узкий рукав, чтобы потом выскользнуть наружу через другой. К несчастью, это был не обычный пронизывающий декабрьский ветер с Дуная, который зиму только крестит. Этот ветер нес с собой и холод придвигавшихся все ближе окрестных войн, от него сердце и душу пробирал озноб, и трудно было человеку укрыться от расползавшегося повсюду страха.
– Попробуйте мелкие радости, собственно, ничего другого на нашу долю и не осталось, – заботливо сказала как‑то хозяйка дома, когда увидела дрожащую Елену, только что вернувшуюся домой из города, и сняла с шифоньера одну из своих круглых коробок. – Вот, я подобрала вам маленький подарок, такие шляпки колоколом сейчас снова вошли в моду, к тому же она пригодится вам во время наших променадов.
Наталия Димитриевич приняла решение топить теперь изразцовую печь в комнате библиотеки три раза – с утра, в полдень и вечером, так что от этого прибавилось дел с огнем, постоянно нужно было спускаться в подвал за давно заготовленными дровами, выносить прах умершего пламени. Старая дама во время морозов лично, de visu, проверяла, действительно ли каждая книга стоит на своем месте, в собственной обложке или в своем защитном картонном футляре, аккуратно ли выглядывают ленточки‑закладки…
– В прошлом году один сборник рассказов я проглядела, а когда весной его открыла, было на что посмотреть, весь покрылся плесенью, – причитала она.
А перед Рождеством госпожа Наталия впервые со своей компаньонкой предприняла выход в город, и они принесли домой связку дубовых веток и соломы. Потом еще раз, в день Святого Иоанна, взяв с собой пирог, украшенный изюмом, буквами алфавита, птицами, бочонками и косами из теста, обмазанными растопленным медом, они посетили церковь Святого Марка. Старушка и одна трижды выходила в город.
– Из‑за одних только свечей?! Не надо, я сама их куплю, на улице гололед, вы можете упасть, что‑нибудь себе повредить… – Елена старалась отговорить хозяйку дома, когда после участившихся случаев отключений электричества то в одной, то в другой части города возник вопрос, как же они будут читать, если нет достаточных запасов осветительных средств.
– Самые лучшие свечи марки «Апполо», с венскими фитилями, только при них можно ясно различить каждую букву. Теперь их нигде не найдешь, кроме как в мелочной лавке «Удачная покупка»… – продолжала собираться Наталия Димитриевич, не внимая доводам девушки. |