|
Из за них Куэйд, судя по всему, и сам испытывал неловкость. – Это из за Черил, да? Теперь Куэйд уже явно смутился. – Да понимаешь... – Похоже, каникулы у тебя выдались и в самом деле неплохими. Неловкость сменилась чем то другим. – У меня есть несколько великолепных фотографий, – сказал Куэйд. – Хочешь, покажу? – А на какую тему? – На тему каникул... Жуткая догадка озарила Стива: неужели Черил Фромм стала миссис Куэйд?! – От некоторых снимков, Стивен, просто обалдеешь. Да что же, черт возьми, за фотографии такие? Порнуха с Черил, что ли, или он ее подкараулил за чтением Канта? – Не знал, что ты увлекаешься фотографией. – Теперь это моя страсть. При слове «страсть» Куэйд так и засиял. Улыбка его стала какой то плотоядной. – И не вздумай отказываться, – сказал он. – Давай ка, заходи ко мне, посмотришь. – Видишь ли... – Сегодня вечером, о'кей? Заодно и Бентама прихватишь. – Что ж, спасибо. – У меня теперь свой дом, понял? На Пилгрим стрит, тридцать шесть, это от роддома сразу за углом. Где то после девяти годится? – Вполне. Еще раз спасибо. Значит, Пилгрим стрит? Куэйд кивнул. – А мне казалось, что на Пилгрим стрит жилых домов вообще нет... – Дом номер тридцать шесть, запомнишь? Пилгрим стрит давным давно пришла в упадок: большинство расположенных здесь домов превратились в руины, а остальные подлежали сносу. Те, что уже начали сносить, напоминали пациента под ножом хирурга: их внутренности противоестественно зияли, со стен клочьями свисали розовые или светло зеленые обои, камины будто повисли на дымоходных трубах, лестницы вели в никуда. Дом номер тридцать шесть был пока цел, в отличие от двух своих соседей: их не только снесли, но и сровняли остатки с землей при помощи бульдозера, оставив толстый слой кирпичной пыли, сквозь который пыталась прорасти сорная трава. Территорию вокруг тридцать шестого дома патрулировала грязно белая псина на трех ногах, одну из которых псина то и дело поднимала, чтобы оставить знак того, что это место – ее собственность. Дворцом дом Куэйда назвать было трудно, и все же он выгодно контрастировал на столь безрадостном фоне. Стив захватил бутылку скверного красного вина, которую они выпили, после чего покурили немного «травки», и Куэйд как то быстро и сильно опьянел. Таким Стиву до сих пор не доводилось его видеть: вместо своих извечных рассуждений о страхе он то и дело беспричинно хохотал и даже рассказал пару скабрезных анекдотов. Обстановка у него была более чем спартанской: никаких там картинок на стенах, да и вообще никаких украшений, книги – сотни, книг – валялись на полу в полнейшем беспорядке, на кухне и в ванной имелось лишь самое необходимое, в общем, жилище Куэйда чем то напоминало монастырскую келью. Через пару часов столь легкомысленного времяпрепровождения любопытство Стива взяло верх. – Ну, и где же твои знаменитые снимки? – осведомился он. Язык у него немного заплетался, но Стиву было наплевать. – Ах, да, – проговорил Куэйд, – мой эксперимент... – Какой такой эксперимент? – Откровенно говоря, Стив, я уже засомневался, стоит ли эти фотографии тебе показывать. – А почему бы и нет? – Послушай, Стивен, я серьезно. – А я не в состоянии воспринимать серьезные вещи, так? Ты это хочешь сказать? Стив в глубине души чувствовал, что, настаивая, совершает ошибку, но остановиться он уже не мог. – Я и не говорю, что ты не в состоянии воспринимать, – возразил ему Куэйд. – Да что там у тебя на этих фотографиях?! – Ты помнишь Черил? Помнил ли Стив Черил? Еще бы! – Она в этом году в университет не вернется, – огорошил его Куэйд. |
