|
– Опять Эрл, я полагаю. Кто еще? – Нет, – прошептала она. – Не лги мне, Вирджиния! – Он возвысил голос, чтобы перекрыть бурю. – Ты же знаешь, что Господь услышит твою ложь, как я ее слышу. И ты будешь осуждена, Вирджиния! Осуждена! – Пожалуйста, оставь меня, – взмолилась она. – Ты отравляешь себя. – Но мне они нужны, Джон, – объясняла она ему. – В самом деле нужны. – У нее не хватало сил противиться ему, и в то же время она меньше всего хотела, чтобы он забрал у нее таблетки. Но что толку протестовать? Он сделает так, как считает нужным, он всегда так делал. Так что мудрее будет уступить и не распалять его ярость. – Погляди на себя! – сказал он. – Рыщешь по полу. – Не начинай все снова, Джон, – ответила она. – Ты победил. Забери таблетки. Давай! Забери их! Он явно был разочарован ее быстрой капитуляцией, словно актер, который долго репетировал свою излюбленную сцену лишь для того, чтобы обнаружить, что занавес упал раньше времени. Но он выжал все возможное из ее вызова, бросив сумочку на постель и собрав все пузырьки. – Это все? – требовательно спросил он. – Да, – ответила она. – Я не убежден в этом, Вирджиния. – Это все! – прокричала она ему. Потом сказала более мягко: – Я клянусь… это все. – Эрл пожалеет об этом. Это я могу тебе обещать. Он воспользовался твоей слабостью… – Нет! – …твоей слабостью и твоим страхом. Этот человек – слуга Сатаны, теперь это ясно. – Да не говори ты ерунды! – сказала она, не ожидав от себя такой ярости. – Я просила его принести их мне. – Она с трудом встала на ноги. – Он вовсе не хотел ослушаться тебя, Джон. Это все я. Гаер покачал головой. – Нет, Вирджиния. Ты не спасешь его. Нет. Он специально работал у меня, чтобы исподтишка вредить мне. Теперь я ясно вижу. Он хотел поразить меня через тебя. Ну что же, теперь я буду умнее. О, да. О, да! Он внезапно повернулся и швырнул пузырьки с таблетками сквозь открытую дверь в темную дождливую ночь. Вирджиния смотрела, как они падают, и сердце ее заныло. Теперь будет очень трудно сохранить рассудок в подобные ночи – в ночи, когда все сходят с ума – ведь правда? – потому что дождь барабанит прямо тебе по черепу, а в воздухе разлито убийство, а этот проклятый дурень выбросил последнюю надежду на спасение. Он вновь повернулся к ней, его великолепные зубы были ощерены. – Сколько можно повторять тебе одно и то же? Похоже, что он все еще не покинул сцену. – Я не слышу тебя, – сказала она, зажимая уши руками. – Я не хочу слушать! – Но даже при этом его голос доносился до нее сквозь шум дождя. – А я очень терпелив, Вирджиния, – сказал он. – Господь тоже терпеливо ждет Страшного Суда. А где, интересно, Эрл? Она покачала головой. Вновь раздался раскат грома, она даже не знала, в ее ли голове, или снаружи. – Так где он, – настаивал Гаер. – Отправился раздобыть еще немного этой гадости? – Нет! – взмолилась она. – Я не знаю, куда он пошел. – Молись, женщина, – сказал Гаер. – Ты должна стать на колени и молить Бога, чтобы он избавил тебя от Сатаны. Смысл этих слов был в том, что он оставлял ее одну трястись в пустом номере и отправлялся разыскивать Эрла. Скоро он вернется, разумеется. Последуют очередные обвинения, а с ее стороны – обязательные слезы. А что до Эрла, ему придется защищаться так, как только он сможет. Она соскользнула на кровать, и ее воспаленные глаза уставились на таблетки, которые все еще были разбросаны по полу. Не все еще потеряно. Там оставалось не более двух дюжин, так что ей придется урезать дозу, но все же это лучше, чем ничего. |
