|
– Это не ваше дело… – начал было он, но ярость Гаера заморозила готовые сорваться с языка слова. Лауру Мэй запугать было не так легко. – Выметайтесь отсюда, – сказала она, натягивая простыню, чтобы прикрыть роскошные груди. Эрл оглянулся на нее, на гладкое плечо, которое он недавно целовал. Он хотел вновь поцеловать ее, но человек в черном четырьмя быстрыми шагами пересек комнату и схватил его за руку и за волосы. Это движение в загроможденном помещении Лауры Мэй произвело эффект землетрясения. Экспонаты ее драгоценной коллекции соскользнули с полок и гардероба, один предмет упал на другой, тот – на соседа, и все это сборище банальностей оказалось на полу. Но Лаура Мэй не обращала внимания на все эти разрушения – единственное, что сейчас для нее что то значило – это человек, который так чудесно обращался с ней в постели. Она различала тревогу в глазах Эрла, когда евангелист оттаскивал его, и разделила эту тревогу. – Оставь его! – заорала она, отбрасывая свою скромность и спрыгнув с постели. – Он не делал ничего плохого! Евангелист остановился, чтобы ответить, тогда как Эрл безуспешно пытался освободиться. – Что знаешь ты о том, что плохо, шлюха? – плюнул в нее Гаер. – Ты слишком погрязла в грехе. Ты, в своей наготе, в своей вонючей постели! Кровать, действительно воняла, но только лишь мылом и недавней любовью. Ей не за что было извиняться, и она не собиралась позволять этому унылому моралисту оскорблять себя. – Я вызову полицию! – предупредила она. – Если ты не оставишь его в покое, я позову их. Гаер даже не потрудился ответить на эту угрозу. Он просто вытащил Эрла из комнаты в кухню. Лаура Мэй кричала: – Держись Эрл! Я вызову помощь! Ее любовник не отвечал. Он был слишком занят, обороняясь от Гаера, который пытался вырвать с корнем его волосы. Иногда, когда дни были долгими и одинокими, Лаура Мэй воображала себе темного человека, похожего на этого евангелиста. Она представляла себе, как он приходит вместе с торнадо, из облака пыли. Она воображала, как он уводил ее с собой – лишь частично против ее воли. Однако человек, который делил с ней сегодня ночью постель, был абсолютно не похож на любовника ее мечты – он был глуповат и доброжелателен. Если он умрет от рук человека вроде Гаера, чей образ она вызывала в тоскливом отчаянье, – она никогда не простит себе этого. Она услышала, как ее отец сказал: «Что там происходит?» в дальней комнате. Что то упало и разбилось, вероятно, тарелка из буфета или стакан, который он держал в руке. Она молилась, чтобы папа не вмешался и не попробовал стукнуть евангелиста – если он это сделает, Гаер развеет его по ветру. Она вернулась к постели, чтобы отыскать свою одежду, она была затеряна среди простыней, и раздражение женщины усиливалось с каждой секундой бесплодных поисков. Она расшвыряла подушки, одна из которых упала на крышку гардероба, и еще несколько драгоценных экспонатов слетело на пол. Когда она натягивала нижнее белье, в дверях появился ее отец. Его и без того покрасневшее от выпивки лицо стало просто пурпурным, когда он увидел, в каком она состоянии. – Чем ты занималась, Лаура Мэй? – Не обращай внимания, па, нет времени объяснять. – Но отсюда вышли люди… – Я знаю. Я знаю. Я хочу, чтобы ты позвонил шерифу в Панхандаль, понимаешь? – Так что происходит? – Неважно. Просто позвони Альвину и побыстрее, или у нас на руках будет еще один труп. Мысль об убийстве слегка оживила Мильтона Кэйда. Он исчез, оставив свою дочь одеваться дальше. Лаура Мэй знала, что в такую ночь, как эта, шериф Альвин Бейкер и его помощник вряд ли доберутся сюда быстро. А пока один Бог знает, что этот бешеный священник может натворить. Из дверного проема Сэди наблюдала, как женщина одевается. |
