— Какая я тебе «тетенька»?! — до глубины души оскорбилась я и рванула жулика вперед, не выпуская, впрочем, чтобы не сбежал.

Передо мной стоял мальчишка лет шести-семи, тощий, грязный, оборванный, с немытой светловолосой головой и кое-как коротко обрезанной шевелюрой. Но поразило меня не это. Будь он человеком, все было бы понятно — обычный беспризорник, увы, их во всех мирах хватало. Но этот кадр оказался чистокровным эльфёнышем. Самым настоящим: глазастым, ушастым, тонкокостным и смазливым.

— О-ба-на! — озадачилась я. — С каких это пор эльфийские детеныши бродяжничают и воруют у прохожих?

— Какой я тебе, тетенька, «эльфийский детеныш»? — один в один с моей интонацией оскорбился мальчишка. Причем его возмущение было абсолютно искренним, и я заподозрила, что он не в курсе своей расовой принадлежности. Это как так?

— А чей же?

— Я ничей! Сам по себе! — выпалил он, потом вдруг вспомнил, что, вообще-то, его поймали с поличным, и сник.

— Та-ак! И давно ты сам по себе? — нахмурилась я.

Причина для непонимания ситуации у меня была более чем веская. Эльфы рожают детей мало и редко, это особенность рас долгожителей, но если уж у них появляется ребенок, то его берегут, опекают и пылинки сдувают на протяжении всего долгого, растянутого на десятилетия, взросления физического и психологического. Нет, с полукровками история мутная, там все зависит от матери, как правило — человека. Да и созревают такие детишки почти как люди. Но этот-то мелкий жулик стопроцентный эльфик, я же вижу. И где же тогда его ушастые родители?

— А ты меня страже сдашь, тетенька?

— Еще раз назовешь «тетенькой», и я тебе щелбан в лоб дам. Вот это гарантирую.

Пацаненок распахнул глаза так, что они заняли пол-лица, но промолчал, только носом шмыгнул.

— Так где твои родители?

— Нету… — буркнул он. — Раньше были, а теперь нет.

— Умерли?

— Нет. Наверное. Не знаю. Я… потерялся. И не знаю, как вернуться и куда.

— Хм. И давно потерялся? — продолжала я допрос. Мельком глянула, не идет ли Карел, и снова уставилась на своего чумазого собеседника.

— Года четыре или пять, а может, больше. Я не помню, — хмуро отозвался он.

— А что помнишь?

— Я книжку рассматривал. Мне мама подарила, красивую такую, с картинками. Читал, читал, то есть смотрел, смотрел… А потом почему-то оказался непонятно где… — зачастил он. — И не знаю я, как тут очутился. А тут таких как я нет, и магии почти нет. И мамы с папой тоже нет.

— Книжку, значит, читал… — протянула я, начиная понимать ситуацию. — А сейчас что пытался украсть?

— Так книгу! — вскинул он на меня огромные раскосые глазищи. — Вдруг… Но ты же мне все равно не поверила, тетенька. Никто не верит! В цирк вот забирали, говорили, мутант ушастый. И на ярмарках показывали. А я сбежал из клетки.

— Кира, кто это тут с тобой? — подошел к нам мой напарник. — О! Эльфёныш! Ты где его откопала?

— Черт, как же не вовремя… — пробормотала я, судорожно решая, что делать.

Возвращаться в особняк не хотелось, это плохая примета. Но и отпускать мальчишку я тоже не собиралась. Значит, либо тащить его с собой, но это явно не лучшая идея, либо отправить к Аннушке с запиской, но так, чтобы он не сбежал подальше от злой «тетеньки», поймавшей его на воровстве.