– А я то чем могу помочь?

– Понимаете, Михаил Васильевич очень ответственный человек, но слишком уж любит своих племянников. У него все претензии к педагогам: не умеют научить, не могут объяснить…

– Совершенно с вами согласна! – Мила бросила осторожный взгляд на дверь. – Детей забаловали до невозможности! Хорошо хоть, старший серьезно увлечен музыкой, а то был бы такой же обормот. Ах, дети остались без родителей, несчастные крошки! Результат вы видите.

– А вы могли бы…

– Нет, не могла бы! – перебила Мила. – Не могла! Меня в этом доме никто не спрашивает! А у меня, между прочим, позитивный опыт воспитания, тьфу тьфу тьфу! Мой сын учится в Сорбонне, сам себя кормит, мать не забывает. Думаете, они меня хоть раз спросили, как мне это удалось? Черта с два! Я плебейка, достойная только кормить этих царственных детей да обслуживать! Я даже замечание сделать не могу, сразу вылетает бабка: ах, Милочка, мы сами разберемся.

– А я думала, вы можете повлиять… – протянула учительница. – Ведь судьба ребенка решается. Если он в ближайшее время не возьмется за ум, с перспективой высшего образования придется проститься.

– Ничего. Будет учиться платно. У меня нет права голоса, зато я хорошо зарабатываю, – с горечью сказала Мила. – Пока я жива, ребенок может делать что ему вздумается.

– Но он нас замучил своими выходками! А он ведь мальчик яркий, харизматичный, дети пытаются ему подражать…

– Знаете что? – обозлилась Мила. – Не можете справиться – выгоните его из школы.

– Ну что вы, как это…

– Так. Исключите. И другим детям поучительный пример.

Положив трубку, Мила подумала, что, наверное, лучше относилась бы к Внукам, если бы участвовала в их воспитании. И если бы на их содержание не уходила львиная доля ее зарплаты. Ну, или пусть бы даже уходила, но ее хотя бы спрашивали. Или благодарили бы, что ли…

Для Натальи Павловны семейный бюджет был делом слишком низким, чтобы его обсуждать. Спорить, тем более ссориться из за денег так неловко, так неинтеллигентно! А интеллигентность достигается открытым доступом к Милиной получке. Действительно, зачем портить себе и другим нервы, когда можно просто запустить руку в коробочку и достать сколько нужно?

Михаил часто повторял, что они живут ради детей, поэтому в первую очередь должны все делать для детей. Под детьми он подразумевал и Кольку: раз поженились, то потомство общее. Но Кольке из «общака» доставались только пафосные восклицания, а Внукам – все остальное.

Только и слышно: Вове нужно то, а Валере – это. Но почему за Милин счет? Хотите побаловать детей новыми телефонами – затяните пояса потуже, откажитесь от любимого сыра и шоколада, прекратите гонять элитные чаи, и через месяц другой телефон у вас в кармане!

Я не против любви к детям, но разве я обязана выступать в роли спонсора этой любви?

Увы, Мила понимала, что у нее никогда не хватит духу обратиться к мужу и свекрови с этой справедливой речью…

Свекровь, легка на помине, встретила ее в прихожей неодобрительным взглядом:

– Милочка, хочу напомнить, что вечером Женя приведет своего поклонника. Следует принять его достойно.

Тебе следует, ты и принимай, подумала Мила желчно. Но поплелась в гостиную, наводить лоск. До последнего момента она не верила, что этот поклонник придет.

Но он явился.

Мужику было лет сорок, Женя годилась ему в дочери. Она стеснялась, чувствовала себя смущенно и неловко, зато ему все было нипочем.

Наталья Павловна выплыла в прихожую, он щелкнул каблуками и представился:

– Долгосабуров Константин Федорович. Ваше приглашение для меня большая честь.

Не заметив хорошо скрытой усмешки, старуха милостиво кивнула и улыбнулась своим фирменным оскалом.