— Да поможет нам Господь! — взмолилась Ева.

— В своем труде "Аргументы против веры во Всевышнего" Секст Эмпирик утверждает следующее: "Люди, положительно полагающие, что Бог существует, заявляющие это, не могут не прийти к такому состоянию, в котором их самих можно будет обвинить в отсутствии набожности и благочестия, ибо…"

— Прекрати, Фред!

Фред видел жену как в тумане.

— Да ты же не понимаешь, что говоришь. Верно ведь?

— Верно, Ева. Ни черта не понимаю. Но Ева… что происходит?!

Обхватив голову мужа руками, она нежно гладила его по волосам.

— Ничего, родной. Успокойся. Все пройдет.

Фред, однако, встревожился еще больше. За всесторонними, всеобъемлющими энциклопедическими познаниями он оставался все тем же простым, бесхитростным Фредом, каким был раньше. И ему было страшно.

Почему это происходит?

Получалось, что в результате чьей-то отвратительной шутки он превратился в губку и, как губка воду, поглощал, впитывал и всасывал бесконечные знания. Но придет момент, губка растянется и лопнет. Что тогда?

Профессор Фетлок сам подошел к нему в понедельник утром в одном из университетских коридоров.

— Здравствуйте, Элдерман. Я разговаривал с коллегами, они ждут не дождутся. Может быть, сегодня после обеда, если не возражаете? Я могу похлопотать, и вас освободят на это время от любой вашей работы. Ну так как?

Радостный энтузиазм профессора не произвел на Фреда ровно никакого впечатления.

— Спасибо, но хлопотать не стоит. Я приду.

— Превосходно! В половине пятого вас устроит? В моем кабинете?

— Хорошо, мистер Фетлок.

— Могу я предложить одну идейку? Не возражаете? Я бы попросил вас до этого часа обойти университет, сколько сможете.

Расставшись с возбужденным профессором, Фред Элдерман спустился к себе в каморку и убрал инструменты.

В двадцать пять минут пятого он подошел к массивной двери с табличкой "Факультет Психологии", положил руку на большую круглую ручку и, толкнув дверь от себя, подождал. Собравшиеся в помещении преподаватели и сотрудники что-то обсуждали, наконец кто-то заметил, что Фред пришел, шепнул профессору, и Фетлок, отделившись от остальных, направился ему навстречу.

— О, Элдерман! Входите же, что вы там стоите?

— Простите, профессор, я хотел спросить… Доктор Бун вам что-нибудь еще говорил? Я имею в виду, о том…

— Нет-нет, ничего не говорил. Но мы дойдем до этого, проходите же, не стесняйтесь. Дамы и господа, минуту внимания! Разрешите представить вам…

Услышав громко произнесенные свои имя и фамилию и став центром внимания, Фред изо всех сил старался держаться как можно непринужденнее, но сердце его стучало словно колокол, а руки предательски дрожали.

— А позвольте поинтересоваться, мистер Элдерман, — так же громко продолжал профессор, — сделали ли вы то, что я просил? Обошли ли вы все кафедры и отделения университета?

— Да… с-сэр.

— Отлично! Просто замечательно! — воскликнул довольный Фетлок. — Теперь мы имеем все, что нам нужно! Вы только представьте, дамы и господа, — суммарный итог всей университетской науки в голове одного этого стоящего перед вами человека!

Кое-кто из собравшихся позволил себе высказать сомнения.

— Нет! Нет и еще раз нет! Я серьезен как никогда, — профессор протестующе поднял руки, — впрочем, соловья баснями не кормят, попрошу вопросы. Кто первый?

В воцарившейся тишине Фред Элдерман стоял и думал о том, что только что сказал доктор Артур Фетлок.