Она никогда не чувствовала себя такой беззащитной и уязвимой.

Никогда так безраздельно не доверяла другому человеку.

Ноа скользнул рукой между ее бедер, раскрывая их еще больше. И немного подразнил ее, возбужденную, изнемогающую.

— Ноа, пожалуйста.

Она больше не в силах была терпеть, ее ноги уже начинали дрожать.

Ноа вновь опустил ладонь на бедро Хейзел и вошел в нее одним плавным толчком.

Под таким углом он проникал… глубоко.

У Хейзел перехватило дыхание. Сердце замерло. А потом Ноа оказался повсюду. Обнимал ее, обхватывал ногами и погружался в нее настолько, что она не могла дышать.

— Все нормально? — прошептал он, прижавшись губами к ее плечу.

— Да, — ахнула она. — Еще.

— Хейзел, — в его голосе слышалось то же опустошение, что испытывала она.

— Еще.

Ноа переплел их пальцы и прижал ее ладони к матрасу. Другая рука опустилась ей на бедро, удерживая Хейзел на месте, и, выйдя наполовину, Ноа вошел в нее снова. Хейзел уткнулась лбом в подушку, ощущая горячее дыхание Ноа на шее.

— Еще раз, — велела она, и он подчинился. Опять и опять. Ноа двигался в ней, и боль внутри нее все нарастала. Хейзел сжала его пальцы, и он замер, погрузившись в ее тело. Он осыпал поцелуями ее плечи, и это ощущение так резко контрастировало с безжалостными движениями его бедер, что Хейзел почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы.

С ее губ сорвался испуганный всхлип.

— Хейзел?

— Я… просто…

— Мы все прекратим.

— Нет! — Она поцеловала его ладонь с отчаянием и благоговением. Это была единственная часть его тела, до которой она могла дотянуться, распластавшись на кровати. — Не останавливайся. Просто… все по-настоящему. Ты. Ты настоящий. И я люблю тебя.

Она почувствовала, как он уткнулся лбом между ее лопаток.

— Все по-настоящему, — сказал Ноа сорвавшимся голосом, отражая ее чувства. — Ты и я. Обещаю.

Она кивнула, прижавшись щекой к одной из подушек.

— А сейчас я заставлю тебя кончить, ладно?

Хейзел издала слабый смешок:

— Ладно.

Ноа опять поцеловал ее в плечо, а потом нежно отпустил пальцы. Вновь приподнял ее бедра, меняя угол, и Хейзел тут же ощутила это.

— Так хорошо?

— Чертовски.

Смешок Ноа стал на мгновение ее любимым звуком, пока не сменился стоном, с которым Ноа двигался в ней. Хейзел застонала в ответ, сжимая пальцами простыни.

— Поласкай себя, Хейз.

И она подчинилась. В ту секунду она была готова сделать все, что он скажет. Ведь знала: все это доставит ей удовольствие.

Хейзел ласкала себя, пока Ноа двигался, попадая в точку, от прикосновения к которой у нее закатывались глаза и поджимались пальцы на ногах, а тупая боль стала такой нестерпимой, что она усомнилась, сможет ли ее вынести.

— Продолжай, — велел он, впиваясь пальцами в ее бедра, и она послушалась. Продолжила, как и Ноа, быстрее и жестче. Томление нарастало, но Хейзел была в безопасности. В безопасности с Ноа. В безопасности, желанная и любимая.

Она всхлипнула, на глаза вновь навернулись слезы, а в горле зародились рыдания.

И, не выдержав, Хейзел дала им волю.

Она дрожала, кричала и содрогалась.

А Ноа держал ее.

— Ноа, — простонала она, уткнувшись в подушки — подушки, купленные им ради ее комфорта. Он снова обхватил ее руками, прижал к кровати и, припав губами к ее плечу, достиг пика удовольствия.

— Хейзел, — шептал он снова и снова даже после того, как слез с нее.