Помимо того, выяснилось, что батюшка любит готовить, и умеет даже простой чай сделать так, что мигом навевались воспоминания о доме, о тепле, о далекой Рукве… Он даже взял на себя обязанность готовить на плитке не слишком изысканные, но сытные и вкусные с мороза обеды, и сам же предложил на остановках, когда давали роздых лошадям, ходить на местные рынки. Князь поопасался было за него, но тут-то и стало понятно, что бытюшка не прост, и никакого языкового барьера у него с местными не возникало. Оказалось, что батюшка Иона знает шесть языков, из которых три были западными, и целую кучу диалектов, количество которых он и сам, кажется, представлял весьма смутно.

    Поэтому и на рынках он объяснялся с отменной бойкостью, правда, по мнению мага, не любил и не умел торговаться. Поэтому Густибус иногда ходил с ним вместе, что было только на руку остальным, потому что тащить корзины с увесистыми продуктами одному Ионе было не по силам.

    И со стражниками он объяснялся уверенно, и те быстро успокаивались при виде этого незнакомого и дальнего экипажа, переставали хмуриться, когда отец Иона начинал им растолковывать кто к ним нагрянул, и откуда, и с обычной своей усмешкой, поблескивая очками, показывал какие-то подорожные, которые он узнал уже через пару-тройку дней настолько хорошо, что сам бодро шуршал в дорожной сумке князя, выбирая какой-нибудь из документов, полученных в Миркве и в консульстве Хонувера.

    Этих самых застав и всяких постов проезжать приходилось по нескольку за день. Князя это сначала удивляло, но потом он привык. И все же, по вечерам, засыпая, не переставал удивляться тому, что обнаруживал и в этой стране, и в своих спутниках. Однажды он спросил Иону:

    – Батюшка, а почему же ты раньше не говорил, что полиглот?

    – Не стоило тратить внимание твое, князь Диодор.

    – А зачем тебе столько языков? – спросил тогда и Дерпен.

    Батюшка завздыхал, даже немного поворочался на своем топчане, в огромной голой комнате той таверны, где им в ту ночь пришлось остановиться. И тогда, со своей лавки отозвался уже Густибус:

    – Тут и гадать не стоит. По обычаю, Империя всегда высылала своих старцев во все концы земли для борьбы, сам знаешь с чем… – говорить о магии ему, по ночной поре, не хотелось. – Вот его для того и готовили. А какой же он будет скиталец в незнакомых землях, если языков не знает?

    После такого объяснения, и князь занялся языками. То есть, засел у левого бокового окошка, которое было чуть светлее прочих, и дым к тому же от печки относило в другую сторону, и стал читать многоязычный западный словарь, который удосужился прихватить с собой из Мирквы, из библиотеки князя Аверита. Словарь оказался чтением любопытным, вот только когда одно и то же слово переводилось в разных вариантах, приходилось немало соображать, чтобы выбрать для себя достоверное, опорное его значение. Но тут ему, помимо фериза и макебурта, помогала колонка с полонским словников, и хотя руквы в словаре не было, от этого все же делалось понятнее.

    А если князь начинал сомневаться в чем-то, всегда можно было спросить у мага, и тот начинал объяснять… Вот только, иногда столь долго и подробно, настолько широко и многозначно, с примерами, с переносными смыслами слов, что его хотелось остановить.