Вятский старшина Вавула Кныш, едва сдерживая смех, перевел:

– Это мурза Абдалла… Вроде как ближник самого хана Ильхама. На бой тебя, княже, вызывает. Так и сказал: вызываю вашего набольшего, князя Ивана, хозяина Двинской земли…

Несколько русских ратников, видимо понимающих татарский язык, откровенно расхохотались. Через мгновение уже ржали все, кроме моих ближников.

Мурза зло набычился и на ломаном, но вполне понятном русском языке обратился уже прямо ко мне:

– Я мурза Абдалла, сын Алибека, вызываю тебя, князь Двинский, на бой!

Уже все русичи взорвались хохотом. Я утихомирил их взглядом и поинтересовался у татарина:

– Откуда знаешь меня, мурза?

– Я многое знаю, князь… – отрезал Абдалла.

– С чего ты решил, что я должен биться с тобой, мурза, а не приказать просто тебя взять и привести в Москву на привязи, как барана?

– Ты можешь напустить на меня своих нукеров! – запальчиво выкрикнул татарин. – Но это будет поступок трусливого шакала, а не честного воина! И тогда все узнают, что князь побоялся скрестить сабли со стариком. А взять себя живым я не дам, так и знай… – Он выхватил кривой кинжал и приставил его себе к горлу.

Я задумался. Если судить по современным меркам, такой поступок мурзы попахивает дикой наивностью, граничащей с полным идиотизмом. Но со средневековой точки зрения все выглядит достаточно пристойно. В наше время честь, благородство и мужество удивительным образом благополучно соседствуют с жестокостью, скотством и коварством. Человек потерял лицо и решил, что самое время его вернуть или умереть с честью, по возможности забрав с собой врага. Я за свою попаданческую эпопею уже не раз встречался с подобным. Правда, мурза очень рискует, мое решение взять его в плен тоже вполне укладывается в рамки средневековой этики. Ответ стандартный: моя честь принадлежит государю, добро пожаловать в цепи. Либо как вариант: родом не вышел с самим графом Арманьяком биться – давай до свидания, то есть марш сдаваться.

– Мой род идет от самого Чингиза! – словно услышав, что я думаю, гордо заявил мурза. – Ты не понесешь урона чести от поединка.

– Почему ты не бежал, как твои товарищи?

– Не сравнивай меня с этими трусливыми шакалами, – тихо ответил мурза. – Я поклялся перед боем именем Аллаха либо победить, либо умереть…

«Ага, дело в обете, – подумал я. – Тем более тогда все понятно…»

Как бы ни странно это звучало, татарин был чем-то мне симпатичен. За весь бой я ни разу не обнажил меча, так, может, слегка размяться? Так сказать, дать тему для былин уже русским сказителям. На свой манер повторить поединок Пересвета с Челубеем. Опять же есть у меня некоторые мысли, как использовать мурзу, если оставить его в живых, личным пленником.

Еще немного поразмыслив, кивнул:

– Хорошо, Абдалла, я снизойду к твоей просьбе. Биться будем конными, если понадобится, то и пешими. Если ты выиграешь – уйдешь. Если проиграешь и умрешь, я прикажу отправить твои останки домой с почестями. Если проиграешь и останешься в живых, будешь моим личным пленником и поклянешься не причинять себе вреда. Принимаешь уговор?

– Принимаю! – с готовностью ответил татарин. – Клянусь Аллахом: если проиграю и останусь в живых, не буду причинять себе вреда и стану пленником на твою милость.

– Нужно тебе время для отдыха?

– Нет! – гордо покачал головой мурза. – Я готов!

– Раз так, быть по сему…

Готовиться к бою мне тоже нет нужды.