|
Фремберг решил не церемониться, но… с помощью заклятий подавить волю и проникнуть в сознание, этого человека он так и не смог. По всему выходило, что пленник – или кто-то из его мертвых дружков – исхитрился-таки уничтожить Стража, после чего в действие вступила сама Башня, организовавшая путем перераспределения массы внутри себя, шесть превосходных новых тюремных камер. Фремберг знал, что в некоторых случаях Башня способна действовать самостоятельно, однако за прошедшие годы так и не сумел до конца понять «логики» ее поступков.
Башня поймала воришек, но кормить их, конечно, не стала. Тем не менее, один выжил. И даже не особенно исхудал. За семь с половиной лет. …И вот теперь уже целую неделю хозяин Обсидиановой Башни размышлял, как ему поступить с наглецом: обречь на идиотизм, но любыми способами выкачать нужные сведения, убить или просто отпустить. Немного постояв на балконе, подышав влажным морским ветром и полюбовавшись закатом, Фремберг пришел к выводу, что жестокие решения рождаются от бессонных ночей, выматывающей интеллектуальной работы и долгих часов, проведенных в закрытых помещениях. Пепельный Маг и сам не так давно находился в схожем положении, кроме того, пленник показался колдуну довольно любопытной личностью. И Фремберг решил отпустить его. Но не бесплатно. Комната. Гладкие черные стены, без дверей и без окон. Ни табуретки, ни матраса. Нет даже вороха соломы. Человек, лежавший, закинув ногу за ногу, на полу камеры, равнодушно смотрел, как в гладкой стене появляется крохотное окошечко. Обсидиан оплывал, словно черный воск. В образовавшемся отверстии показалось лицо хозяина Башни. Со своей стороны Фремберг рассматривал пленника – худощавого, высокого воина в добротной кожаной одежде, расположившегося прямо в центре камеры на собственном поистершемся синем плаще. – Тебе не надоело молчать, Эдрик? – спросил он, наконец. Этот вопрос Эдрик пропустил мимо ушей. – Ты испытываешь мое терпение. – А ты – мое, – хмыкнул пленник. Фремберг почувствовал как в нем, против воли, поднимается раздражение. Кем вообразил себя этот наглец?.. – Хочешь остаться тут навсегда? – пригрозил он. – Нет, – спокойно, почти равнодушно ответил пленник. – Тогда отвечай на мои вопросы. – Я уже все рассказал. – Не все. – Все, что мог. В остальном меня связывает клятва. И нарушать ее я не намерен. – Клятва кому? – Фремберг криво ухмыльнулся. – По твоим же словам выходит, что твой господин мертв. – Ты плохо слушал меня, колдун. Я служил герцогу Ульфилу, потому что мне это было выгодно, но клятвой молчания меня связал не он. – А кто? – Неважно. – И что же теперь прикажешь делать мне? Дожидаться, пока твоему учителю не придет в голову блажь снова послать кого-нибудь в мою Башню? Эдрик усмехнулся. – Можешь не беспокоиться: мой учитель не имеет к этой неприятной истории никакого отношения. – Он что, выгнал тебя? – Нет. – Он тоже служил Ульфилу? – Нет. |
