Естественно, столь серьезные военные приготовления никак нельзя было скрыть от чужих глаз. Все соседи псковичей затаили дыхание, думая-гадая – против кого собирается рать? Особое беспокойство выказывали ливонцы – недобитые литовцами меченосцы, ныне – ландмейстерство Тевтонского ордена в Ливонии. Соседушки, чтоб им пусто было. В подтверждение прежнего мирного договора, крестоносцы поспешно прислали послов, принятых на расширенном заседании вечевого совета.

Ганс фон Шверин, комтур и достойнейший воин, возглавил посольство. С ним божьи рыцари – Дитер фон Лаузе, Вольфрам фон Ашбах и Джэйсон из Фаринсборо, англичанин, давно ставший крестоносным братом. Комтур – высок, светлоглаз, насмешлив. Видно сразу – умен, жесток и способен на многое. Да и по виду – типичная «белокурая бестия». В отличие от остальных, темноликий и смуглый фон Лаузе, скорей, походил на итальянца, Вольфрам фон Ашбах повсюду хвастал своими португальскими предками, Джейсон из Фаринсборо… англичанин – он англичанин и есть. Все время говорил со слугой по-французски и важничал, задирая нос. Англию когда-то завоевали нормандцы, потомки викингов и вассалы французского короля, да и английская правящая династия – Плантагенеты – тоже была французской, и при королевском дворе, естественно, был принят французский язык, точнее говоря, один из диалектов оного, в том его виде, в каком он бытовал в описываемое время. До появления литературного французского языка (как, впрочем, и английского) оставалось еще века два-три в лучшем случае. Нынче же английская – англо-саксонская – речь считалась уделом простолюдинов, рыцари на ней не разговаривали.

– Магистр Ливонского ландмейстерства Отто фон Роденштейн прислал меня с заверениями в совершеннейшем к вам почтении и приверженности мирному договору, столь важному и выгодному для всех нас…

Слова посла лились, словно медоточивое варево, им хотелось верить… да и как было не поверить? Ведь и в самом деле, крестоносцы сами себе не враги. Снова воевать… не просто с отдельно взятыми новгородцами или псковичами, но с объединенным русским войском мог решиться не каждый. Впрочем, рыцари как раз могли, уповая на помощь божью… Могли, однако же не решались, о чем красноречиво свидетельствовала вся речь посланника ордена.

– Смею напомнить, у нас с вами мир. Датчане же нас нисколько не интересуют, хотите с ними воевать – воюйте, то ваше дело, не наше. Еще раз заверяю, мы в ваши дела не лезем.

Так вот изъяснялся крестоносец, вполне себе понятно, хоть, может, и несколько велеречиво. Однако особой веры к своим заклятым врагам у новгородцев не было – мало ли что там обещают эти крестоносные собаки? Вот если б поклялись! Мало того, целовали бы крест! Свой крест, в одном из укрепленных замков, на глазах у многих. Вот тут-то, дав клятву самому Иисусу, нарушить ее становилось весьма затруднительно.

– Целовать крест? Да пожалуйста! – крестоносец отнюдь не оказался удивлен, видимо, великий магистр предвидел подобную ситуацию и отдал соответствующие распоряжения.

– Со своей стороны и со стороны магистра, я имею все полномочия пригласить в один из приграничных замков – какой укажете – самых уважаемых рыцарей русских земель.

Толмач – белобрысый вьюнош в узком немецком кафтане – так и перевел – «самых уважаемых рыцарей».

Что ж… приглашение было получено, оставалось лишь определиться со списком бояр…

Вечером в княжеских хоромах давали пир.