– Богатое селение, – хмыкнул Козьма. – Мыслю – будет, чем покормить лошадок.

– Покормим, – Довмонт покусал губу и задумался, поглаживая коня по холке.

Прежде чем нападать, нужно было перекрыть все пути-дорожки, чтоб местные жители не вызвали раньше времени помощь из Раковора.

– Да не сунутся они, – придерживая поводья, уверенно протянул боярин. – Не знают же – ушло наше воинство или нет.

– Верно, так, – князь отрывисто кивнул, соглашаясь. – Не знают. Но скоро узнают.

– Так, пока не узнали, надобно и напасть!

– Согласен. Что там с засадой? Поймали кого-нибудь? Привели?

– Пока еще нет, княже. Ждем.

Ждать, слава богу, пришлось недолго. Не прошло и получаса, как оставленные у дороги воины привели какого-то испуганного мальчишку, растрепанного белобрысого пацана лет десяти-двенадцати, одетого в овчинный полушубок и теплые сапоги.

– Нашли кого, – хмыкнул за спиной князя Гинтарс.

– С ним второй был, – ратник пригладил бороду и нахмурился. – Ушлый такой мужичонка. Нефеда едва не пришиб, да бежать бросился со всех ног. Пришлось на стрелу взять.

– Ладно, – спрыгнув с коня, князь бросил поводья коня слугам. – Кто есть – тот есть. Другого ловить некогда… Эй, парень! Немецкую речь ведаешь? Вижу, что ведаешь. По глазам вижу, ага.

– Ишь, как зыркает, волчонок, – недобро прищурился Косорыл. – Небось, его бы воля, он бы нас… Отвечай, когда князь спрашивает!

С этим словами боярин отвесил парнишке затрещину, так что лохматая голова отрока дернулась, а по щекам покатились слезы. Впрочем, пощады пленник не просил, да и вообще вел себя нагло – молчал, как партизан на допросе. Впрочем, почти так оно и было.

– Я не буду спрашивать, сколько в вашем селении мужчин, – промолвил Довмонт, тщательно выговаривая каждое слово. – Поверь, это меня не интересует. Скажи лишь одно – есть ли там русские пленники? Если есть – может быть, мы сможем договориться. Так есть?

Парнишка презрительно молчал. Даже отвернулся.

– Сейчас мы будем тебя пытать, – злобно ощерился Косорыл. – Дурень! Ну, как есть – дурень.

Боярин Федор Скарабей, как всегда, изысканно одетый и очень красивый лицом и фигурой, повернулся к Довмонту, предложив помощь одного своего человечка, знающего толк в пыточном деле.

– Не надо, – угрюмо отказался князь. – Некогда нам тут, с пытками. Сожжем мы эту деревуху ко всем чертям!

Псковский оборонитель произнес эту фразу по-русски, но упрямый мальчишка ее, похоже, хорошо понял. Побледнел и, наконец, соизволил раскрыть уста:

– Мы не воюем. Мы – мирные. А пленные у нас были. Их дальше, к Ревелю повели.

– Точно в Ревель? – грозно нахмурился князь. – Не путаешь?

– В Ревель, да, – отрок повел плечом. – Так говорили ратники. А уж какой они дорогой пойдут – то я не ведаю.

– Пора, князь, – нетерпеливо промолвил Козьма Косорыл. – Увидят нас скоро, как пить дать, увидят. Больше ждать невместно. А тут вон много всего!

– Слушай мою команду! – вскочив в седло, Довмонт приподнялся на стременах. – Моя дружина и воины Гюряты Степаныча атакуют деревню. Федор, останетесь с отрядом здесь – прикрывать, буде из замка подмогу вышлют. Козьма! Ты со своими – пожжешь к черту все корабли!

– Сделаем, княже, – в ответ усмехнулся боярин.