Не дожидаясь ответа, он повернулся и пошел к машине. Впрочем, ответа, скорее всего, и не последовало. Тифани ждала его, и он с извинениями полез за руль.

— Передай от меня привет Злой Мачехе, — улыбнулся Питер, остановив машину перед их домом.

Рано или поздно, если их знакомство продолжится (а Питер намеревался его продолжать), им придется пригласить его в гости. Очевидно, Тифани тоже так думала и решила не тянуть с приглашением.

— Идем, ты сам ее поприветствуешь. Нет, правда, она хочет с тобой познакомиться. Я рассказала, как ты пел вчера. К сожалению, я неточно запомнила слова.

«Будто я их запомнил», — подумал Питер. Он немного волновался, но сохранял веселый вид, следуя за Тифани в дом.

Вечернее солнце било в широкие окна, занимающие всю дальнюю стену. Блестела светло-коричневая кожа кресел, всеми оттенками красного горел большой персидский ковер на полу. Кэтрин Мор, в бледно-голубых джинсах и белой рубашке, сидела на диване, подогнув под себя ноги. На коленях у нее свернулся огромный черный кот.

Тифани представила их друг другу, но без своего обычного очарования, будто нехотя. Кэтрин сразу предложила ей заняться коктейлями, и она ушла. Питер слегка оробел под пристальным взглядом женщины и отчаянно искал тему для беседы, которая не касалась бы народной музыки. Он успел запамятовать сочиненные вчера вирши и боялся, как бы она не попросила его спеть.

— У вас очень красивый дом, — ляпнул он первое, что пришло на ум, — особенно эта комната.

— Она оформлена в мужском вкусе, — ответила Кэтрин улыбкой, какая и должна быть у Злой Мачехи: крепкие белые зубы и прочее. — Ее обставлял мой дядя. Он вложил сюда много денег.

Питер теперь понимал, почему на людях она всегда появляется в темных очках. На лице Кэтрин не было ни морщинки, но глаза — они выдавали не возраст, конечно, ведь ей не исполнилось и тридцати, а кое-что похуже. Чем бы это ни было, оно точило ее изнутри. Потому и черные круги вокруг глаз, и странный неподвижный взгляд. Питер видел такой взгляд у людей, которые секунду спустя с визгом кидались на тюремную решетку.

Еще он заметил, как поспешно Кэт выхватила у Тифани высокий заледенелый бокал и как ее пальцы вцепились в него. Отдав Питеру его виски, Тифани села с бокалом в кресло. Кот, подняв голову, в свою очередь гипнотизировал гостя взглядом желтых глаз. В этом он также походил на хозяйку.

— Этот кот — ваш домовой? — спросил Питер.

Тифани отчего-то поперхнулась, а Кэтрин едва не выронила коктейль. Такая реакция была для него неожиданностью.

— Это... э-э-э... кот моего дяди, — немного невпопад пояснила Кэтрин.

— Как же его зовут?

— Какое имя может носить домовой, как вы думаете? — Она принужденно улыбнулась. — Чешир.

Заслышав свое имя, кот встал и потянулся, как небольшой черный леопард. Затем спрыгнул на пол и прошествовал к двери. Там, поднявшись на задние лапы, передними обхватил круглую ручку и повернул. Раздался щелчок. Чешир опустился на пол, просунул одну лапу в образовавшуюся щель, открыл дверь и вышел. Он проделал все это даже не оглянувшись на людей. От изумления у Питера разве что не отпала челюсть.

— Мистика какая-то.

— Вот поэтому их жгли на кострах вместе с ведьмами. Вы, как специалист по фольклору, должно быть, знаете.

— Знаю, знаю, — подтвердил Питер, торопясь сменить тему. — А... значит, ваш дядя недолюбливал собак?

— Он вообще никого не терпел — ни людей, ни животных. Чешир — единственное исключение.

— Ты несправедлива, Кэт, — вмешалась Тифани.

— К тебе или к Стивену? Ах да, ты была вторым исключением.