|
Когда горничная удалилась в спальню, моя благодетельница полюбопытствовала: – Так, значит, став бессмертной, ты ни разу не видела своего отражения в зеркале? – Ни разу. – Сейчас увидишь. Едва она произнесла эти слова, в гостиную вбежала Дорка с изящным зеркалом. В его золотую ручку были вделаны крупные жемчужины, а между ними поблескивали бриллианты. Служанка передала зеркало нетерпеливо ожидавшей хозяйке и сразу же вышла. – Посмотри, Жужанна, какой ты стала. Я боязливо взяла зеркало и... удивленно вскрикнула, увидев женщину, взирающую оттуда на меня. Нет, женщина – слишком обыденное, даже грубое слово. Ангел... видение... так правильнее было бы назвать неземной красоты незнакомку, что предстала моему ошеломленному взгляду. Дуня была права: никакой портрет не мог передать сказочного великолепия моего облика. Неужели я пятьдесят лет не смотрелась в зеркало? Из его глубин мне смущенно улыбалась молодая черноволосая красавица (о, это восхитительное темно-синее мерцание, струящееся по длинным локонам!). Ровными жемчужинами блестели ее острые зубы, восторженно полуоткрыты рубиново-алые губы, а на дне карих глаз плескалось расплавленное золото. Кожа оказалась такой же нежной, как у Элизабет, и я залюбовалась ее перламутровым блеском, игрой розоватых, бирюзовых и зеленоватых оттенков. Даже довольно резкие черты лица, унаследованные от Влада: тонкий нос, похожий на ястребиный клюв, острый подбородок и густые черные брови – даже они стали мягче и приобрели благородные очертания. Я оторвалась от зеркала и увидела, с каким восхищением смотрит на меня Элизабет. Она улыбалась и одобрительно кивала головой, словно скульптор, гордый своим творением. Элизабет протянула руку за зеркалом, но мне пока не хотелось с ним расставаться. Почувствовав это, она негромко рассмеялась. – Мне безумно хотелось изменить твои зубы, – сообщила она. – Но потом я решила оставить их на твое усмотрение. Может, такими они нравятся тебе больше. – Но такие зубы нужны мне не только для красоты. Как иначе я смогу насыщаться? Элизабет понизила голос, словно готовилась выдать мне величайшую тайну и боялась, что нас подслушают. – Дорогая моя, есть много способов того, что ты назвала "насыщением". Их столько же, сколько тех, кто дерзнул достичь бессмертия. – Но меня создал Влад, – возразила я. – Укус вампира порождает другого вампира. Разве может быть иначе? – Может быть так, как ты пожелаешь. – Я вас не понимаю. – Договор Влада с Владыкой Мрака не имеет к тебе никакого отношения. Мысль о таинственном существе (как бы его ни называли – дьяволом или Владыкой) вновь наполнила меня страхом. Я опустила зеркало и, словно в трансе, повторила: – Владыка Мрака... Желая меня отвлечь, Элизабет взяла мою руку и приложила к моей же щеке. – Что ты ощущаешь, дорогая Жужанна? Скажи, что ты сейчас ощущаешь? На какое-то время я просто онемела. Потом едва слышно прошептала: – Тепло. Слезы застлали мне глаза. Одна из слезинок упала на руку. Слезинка была горячей! – Думаю, это приятнее, чем быть холодным трупом? Оставь мертвецов Владу, они по его части. – Элизабет, прошу вас, оживите теперь Дуню! Она молча взяла у меня зеркало, положила на первый попавшийся столик и, без каких бы то ни было возражений, вернулась со мной в людскую (какой убогой показалась мне теперь эта комната!). Я подняла крышку Дуниного гроба. Неужели всего час назад я выглядела так же? Элизабет заглянула внутрь. |
