– Так вот где встретились! – услышала я между взрывами бешеного смеха.

Вскинув глазами на вновь прибывшего, я обомлела… Передо мной был Абрек!

Бурка упала с его головы. Яркое пламя костра освещало зловещим светом его торжествующее лицо.

С минуту он молчал, как бы наслаждаясь моим ужасом. Потом рассмеялся новым, уже тихим и торжествующим смехом, который еще мучительнее прежнего отдался в моем перепуганном сердце.

– Что ты, Абрек, – удивленно окликнул его высокий горец, – или шайтан вселился в тебя?

– Стой, ага! – внезапно оборвав смех, ответил тот и после короткой паузы спросил более спокойно высокого горца: – Знаешь ли ты, ага, кто этот сазандар?

– Нет, не знаю… Неужели ага-Бекир, ваш вождь и начальник, может интересоваться нищим сазандаром? – надменно ответил тот.

– Слушай же, – снова произнес, не сводя с меня горящих глаз, Абрек, – это не сазандар, а дочь моего врага – русского генерала князя Джаваха-оглы-Джамата.

И, сказав это, он внезапно умолк, торжествующе обводя взглядом все собрание.

Настала зловещая тишина, такая тишина, что слышно было, как летучая мышь шелестела крыльями, да капли дождя гулко падали на размякший грунт.

– Так это правда? – спросил тот, которого называли ага-Бекиром, и мрачное лицо его еще больше нахмурилось.

– Не веришь! – рассмеялся Абрек и, неожиданно приблизившись ко мне, сорвал с моей головы папаху.

Пышные косы, прижатые крепко сидевшей на них шапкой, упали с темени и двумя черными змейками спустились вдоль стана.

В ту же минуту громкий и веселый смех нарушил тишину.

– Ай да мальчишка! Вот так сазандар! – хохотали душманы, оглядывая меня насмешливыми и зоркими глазами.

Между тем Абрек приблизился ко мне. Его лицо сияло какой-то сатанинской радостью:

– Слышишь ты, княжна Нина Джаваха! Я узнал тебя… скажи же этому аге, моему начальнику, что Абрек говорит правду…

– Абрек говорит правду, – точно во сне пролепетала я, – Абрек говорит правду. Я – княжна Джаваха.

– Тем лучше, – вмешался ага-Бекир, – если ты дочь русского генерала, – мы сорвем с него большой выкуп.

– Выкуп? – прервал его Абрек, и лицо его перекосилось от бешенства. – Нет!.. Не вычеканили еще тех туманов, какими можно выкупить мою пленницу!.. У меня старые счеты с этой девчонкой.

И, обратившись ко мне, он проговорил торжественно:

– Помнишь ли ты, княжна, как ради драгоценностей старой княгини выдала ты верного слугу? Помнишь, как при всех назвала Абрека и предала его позору? Тогда он поклялся отомстить! Помнишь ты этот красный рубец на моей щеке? помнишь ли, княжна Нина?

Я молчала. Он был страшен. Перекошенное от бешенства лицо не носило ни малейшего следа сожаления.

– Мне страшно! – прошептала я и закрыла лицо руками. – Не смотри так на меня, Абрек, мне страшно!

– Страшно, – прокричал он в бешенстве, – теперь страшно? А не страшно было выдавать Абрека?.. Я говорил – попомню, и пришел час!..

– Полно, Абрек, пугать ребенка, – вмешался молодой статный горец, странно похожий на ага-Бекира.